Письмо Истинной Матери Истинному Отцу

Седьмая годовщина Святого Вознесения Истинного Отца

17.07.07 НК

Любимый Отец!

Как же мы соскучились по тебе! Отец, ты всегда с нами…

Прошло уже семь лет с твоего Святого Вознесения в Небесные сферы. Ни на небе, ни на земле нет ни единого нетронутого места, на которое не пролились бы твой пот и твои слёзы. В этот день мы особенно тоскуем о тебе, Отец.

Отец, за год до того, как вознестись, хотя тебе уже было более 90 лет, ты целых восемь раз побывал в Америке. Отказываясь беречь своё здоровье, ты вкладывал всего себя целиком ради мира и человечества. Ты тогда говорил: «Мама, как только мы закончим с этим делом и останется всего чуть-чуть, вот тогда мы сделаем небольшой перерыв». Эти слова в конечном итоге так и не исполнились на земле. Отец, ты трудился днями и ночами, и, поскольку я прожила всю жизнь, следуя за тобой, я никогда не спала ночью более трёх часов. В то изнуряющее лето 2012 года тебя в последний раз увезли в больницу, но даже тогда ты упрекал тех, кто советовал тебе там остаться – мол, ещё так много нужно сделать, и зачем мы столько времени тратим на больницу? Ты так торопился вернуться в Чхонджонгун и даже отдал распоряжения: «Сегодня накройте стол для двоих – и чтобы Мама сидела напротив меня. Я хочу видеть лицо Мамы». Услышав твои слова, наши члены были крайне озадачены, ведь ты всегда садился рядом со мной покушать. И вот уже стол накрыт для обеда, Отец, но ты так ни разу и не взял ложку в руку… ты просто сидел и смотрел на меня. Отец, я вот сейчас думаю, что ты, наверное, хотел запечатлеть в своём сердце черты моего лица. Я улыбнулась, вложила ложку тебе в руку и добавила несколько салатиков в твой рис, а потом уже сама сидела и смотрела на тебя, как ты ешь.

Отец, я тоже запечатлела твоё лицо у себя в сердце. В тот день, когда лучи солнца были особенно жгучими, ты возил за собой кислородный баллон величиной с взрослого человека и побывал в окрестностях озера Чхонпхён, начав с Международной школы Чхонщим. Затем, вернувшись в Чхонджонгун, ты помолился так: «Небеса! Прошу вас о милости... Умоляю, позвольте мне довести всё до конца!». Затем ты попросил принести диктофон. Ты вместе со мной произнёс свою последнюю молитву: «Я завершил миссию провидения восстановления», – а затем сказал: «Мама, спасибо. Мама, пожалуйста, хорошо позаботься обо всём». И, Отец, несмотря на то, как тебе было тяжело, ты снова и снова повторял: «Мне так жаль, прости меня! И я так благодарен». Я чуть сильнее сжала твою руку, нежно взглянула на тебя и успокаивающим голосом попросила тебя не волноваться ни о чём. В тот момент, Отец, ты вернулся в объятия Небесного Отца, и теперь покоишься в Понхьянвоне, у подножья горы Чхонсон.

Отец, после твоего Святого Вознесения я каждый день на рассвете приходила в Понхьянвон. Могло бы найтись множество поводов и уважительных причин для того, чтобы пропускать дни и не приходить к тебе, но и зимой, под сильным снегопадом, и под осенними шквальными ливнями я каждый день приходила в Понхьянвон в те ранние утренние часы. Сорок дней после твоего вознесения я накрывала тебе стол для завтрака и ужина.

Соскучившись по тебе – а это происходило постоянно, – я приходила в Понхьянвон поговорить с тобой. Благодаря нашим беседам твои мысли стали моими мыслями, а мои мысли – твоими. И когда солнечный жар валил с ног, и когда дул ветер, грохотал гром с внезапными ударами молнии, всё заливали тропические ливни или землю укутывали сугробы, все 1095 дней после твоего вознесения я продолжала создавать условия посвящения в память о тебе. Я также заново одолела те 5600 километров по Америке, которые ты проехал от Лас-Вегаса до Нью-Йорка в 1970-х годах. Я взобралась на двенадцать гор в Альпах, на которые мы когда-то взбирались вместе с тобой. И я набралась решимости исполнить обещание, которое тебе дала: вернуться к духу ранней Церкви и возродить её в духе и истине.

В третью годовщину Святого Вознесения я умоляла тебя свободно вознестись в вечный Понхьянвон, чтобы почитать и утешать Небесного Родителя, Который до сих пор был одинок, и больше не нести на себе никакого груза. И потом для тебя, Отец, и для Небесного Родителя я исполнилась решимости успешно восстановить семь стран к 2020 году. Я без отдыха мчалась с востока на запад, с юга на север, думая лишь о том, как бы мне обнять весь мир. У меня запеклись губы, ноги распухли, я едва держалась на ногах, но всё же не могла отдыхать. Всё дело в том, что, как бы ни было трудно исполнить Божью волю, я должна сдержать обещание, которое дала тебе, и завершить всё в течение своей жизни. Я каждый день жила, вновь набираясь решимости добиться этого любой ценой, а для этого сохранять неизменность.

Каждый раз, когда накатывала отчаянная тоска по тебе, я глядела на луну, беседовала с ней, как с подругой, и напоминала себе об обещании, которое дала, стоя рядом с твоим святым телом. Я добьюсь прочного утверждения Чхонильгук к моменту своего вознесения. Так я и живу… и уже семь лет прошло со дня твоего Святого Вознесения…

Отец, ты ведь знаешь об этом, правда? После твоего вознесения, оставшись одна-одинёшенька на той самой позиции, я чувствовала себя так, что не описать словами. В своей душе я чувствовала, будто нахожусь в бескрайней пустыне в самый разгар песчаной бури, и мне нужно найти иголку, хотя я даже не могу разлепить глаза в таком окружении. И всё же я нашла эту иголку. Мне пришлось её найти. Я хотела бы подарить тебе, Отец, свою решимость во что бы то ни стало восстановить семь стран к 2020 году и свою решимость зарегистрировать все благословлённые семьи в Чхонбовоне в качестве Небесных родовых мессий. Я молюсь, чтобы эти подарки и твоя жизнь хёджон ради Небесного Родителя озарили лучами надежды весь мир.

Отец, я люблю тебя.

Отец, я люблю тебя.