Глава 1. Рождение Истинного Отца и его происхождение

Глава 3. Божий призыв и вступление на путь Божьей воли (17 апреля 1935 г., 15 лет)

Глава 2. Детство и первые годы учебы

 

1920 г. - март 1938 г. (от рождения до 18 лет)

 

1. Исследование природы и сельская жизнь

 

Реки и горы родины

 

     Я с детства был такой — взгляну на гору и сразу думаю: “А как она называется? А что там возле нее?” А уж если я подумал об этом месте, то непременно туда шел. Так что я знал все окрестности нашей деревни в радиусе двадцати ли^[1] как свои пять пальцев. (24:84-85; 06.07.1969)

 

***

 

     В те годы я непременно должен был знать всё — что там у той реки и на той горе, что за горой. Такой у меня характер. (211:134; 30.12.1990)

 

***

 

     Сфера моей деятельности велика и широка. Я излазил весь двор, я забирался на вершины всех высоких сопок. Я обязательно должен был перейти через гору, чтобы в голове у меня осталась картина, что там, на той стороне, откуда по утрам встает солнце. Только тогда я мог смотреть в том направлении. Пока я сам там не побывал, мне не хотелось даже смотреть в ту сторону. Так что на одном месте я не сидел, понимаете? Всё это, и горы, и реки моего родного края питали мои религиозные чувства. Реки моей родины, деревья моей родины, земля моей родины, весенний ветер моей родины — всё это живо во мне и сейчас. (221:71-72; 23.10.1991)

 

***

 

     Если я кореец, то все чувства, что я испытываю к природе, к растениям и животным, обитающим среди гор и рек моей корейской родины, становятся для меня учебником. Родная земля дает обильный материал для роста моего “внутреннего «я»”. Разве не так?

     Вот почему мы тоскуем по родным сопкам и рекам. Верно? Бывало, весной заберешься вглубь сада, нагретый воздух поднимается от земли — уютно… Я оченьлюбилприроду! (187:294; 12.02.1989)

 

***

 

Наблюдение за растениями и лазанье по деревьям        В детстве я перетрогал все цветы. Не было цветка, который бы я не знал. Я убегал в окрестные холмы, и мне было там так хорошо, что я и не думал идти домой. До заката я носился на природе, а когда уставал, падал ничком и засыпал. Часто бывало, что уже около полуночи отец или мать выходили меня искать и забирали домой. Я очень любил природу. (203:183; 24.06.1990)   ***        Я собирал сотни видов трав и внимательно их рассматривал, чтобы понять, как они устроены, какие из них ядовиты, а какиеполезны. (14:101; 20.06.1964)   ***        Я знаю все съедобные травы и хоть сейчас могу взять корзину и отправиться в лес[2],я прекрасно разбираюсь в растениях. Когда я со старшей сестрой или с женщинами из нашей деревни отправлялся в горы за травами, я всегда шел впереди — как сейчас помню. (211:134; 30.12.1990)   ***        В детстве я облазил все деревья, что росли поблизости от нашего дома — каштаны, акации… У акации есть шипы, поэтому дерево кажется неприятным на первый взгляд, но приходит пора и оно зацветает, аромат тогда стоит такой, как у изысканных духов. Разве не так? Я не только рассматривал эти акации. Я каждую ветку на них облазил. (187:292; 12.02.1989)       ***        Если где-то в округе было высокое дерево, на которое никто не мог забраться, я решал покорить его во что бы то ни стало. Я мог ночами из-за этого не спать, а порой пытался залезть на дерево и ночью. Бывало, срывался, чудом хватался за ветку и болтался на ней. Но Бог миловал. Если бы я тогда убился, вот была бы проблема! (Смех в аудитории.) (51:271; 28.11.1971)   ***        Возле нашего дома рос большой каштан. Ему было лет двести. Это было очень красивое дерево. Я словно обезьяна забирался по веткам туда, где росли каштаны. Я и сейчас полный, и в те времена был очень плотным. Когда ветка прогибалась подо мной, я хватался за нижнюю ветку. Падая, я умудрялся зацепляться за ветки. Я специально забирался на самую верхушку и в качестве эксперимента пытался пробраться по веткам как можно дальше.      Я сделал себе деревянную палку, с помощью которой сбивал каштаны. Это было очень интересное занятие. Некоторые каштаны были такими спелыми, что ядра из них очень легко выпадали. Хитрость состояла в том, чтобы достать их, не уронив на землю. Прозевал, и орех падает на землю. Я и сейчас помню, какой азарт меня охватывал, когда я пытался насобирать каштанов, не уронив их на землю. Тем, кто не вырос в деревне, этого не понять. Вы, наверное, думаете: “Вот он заливает! Выдумщик!” Ну и думайте так себе на здоровье, мне-то что. (Смех в аудитории.) Дерево было, пожалуй, метров двадцать высотой, а то и больше. Тот каштан был необычайно большим. (141:33; 16.02.1986)   ***        Какому дереву можно уподобить Церковь Объединения? (Бересклету.) Ну может и бересклету, а я люблю кедр. У дерева должны быть плоды. У кедра они есть. А еще, есть кедровые орехи не может кто попало. Почему? Да потому что их нужно разбивать камнем. Кто может сделать это кроме хозяина дерева? Тот, кто знает секрет, знает, как положить орех, и как по нему ударить, может его расколоть. Кому попало это не по силам. Кроме того, чтобы посадить кедровый орех, нужно чтобы он был подморожен и треснул. То есть, кедр нужно сажать совершенно в другое время года, а не тогда, когда сажают семена других растений. Сажать кедр нужно не весной, а осенью именно потому, что орех должен быть подморожен и расколот. Хотя в семени есть определенная сущность, нужно чтобы эта сущность оставалась неизменной, чтобы окружение оставалось над ней не властно, и наоборот, чтобы эта сущность могла просто взорвать все окружение. Поскольку в кедровом орехе есть такая сущность, он может дождаться весны, пустить росток и вырасти в кедровое дерево.      Когда смотришь на кедр, твой дух “распрямляется”, разве не так? Кедр еще называют “четырехлепестковой” или “пятилепестковой” сосной[3]. Через ствол кедра проходит центральная ось, относительно которой он ориентирован по сторонам света. Поэтому-то я и люблю это дерево. Понятно вам? Кроме того, кедр хорошо растет, он тянется прямо вверх. Верно? (Да.) У него и корни, и ветки прямые. (178:119; 01.06.1988)   ***        Мне очень нравится рассматривать бамбук. Как бы ни дул ветер, бамбук не ломается. Есть же выражение “подобный сосне и бамбуку”. Почему сосну ставят на первое место? Нужно говорить “подобный бамбуку и сосне”[4]. Сосна-то ломается. И еще, если присмотреться, бамбук сразу вырастает до своей максимальной высоты. Он растет и завершает свой рост на одном дыхании, а не постепенно. Раз, и бамбук вырос. Вы знали об этом? И уже после того, как он вырос в полный рост, бамбук начинает давать боковые побеги. Понаблюдайте за этим растением. Из одного ростка бамбук сразу тянется в полный рост. Сначала на стебле совсем нет ветвей. Ему хватает года, чтобы достичь своей максимальной высоты. (140:277; 14.02.1986)   ***   Наблюдение за жизнью птиц        В детстве, если мне попадалась на глаза какая-нибудь красивая птица, у меня сразу возникал к ней глубокий интерес.Чем она питается? Где вьет гнездо и выводит птенцов? Я мог потратить несколько дней, чтобы облазить все окрестности и разузнать все, что хотел.(14:101; 20.06.1964)   ***        Я изучил всех птиц, что обитают у нас на сопках. Лишь подробно рассмотрев птицу, я ее выпускал.Я наблюдал, как они выглядят и как питаются. За своими наблюдениями я забывал про еду. Я разглядывал перелетных птиц. Мне хотелось знать, как выглядит самец, а как самка.Вы думаете, у меня были книжки, где все это можно рассмотреть? Ну, вот и приходилось самому разыскивать этих птиц и рассматривать их.(162:213; 12.04.1987)   ***

Я каждый день пытался узнать, как сорока откладывает яйца. Такой уж у меня характер. Я ночами не спал, так мне хотелось узнать, как это происходит. (Отец смеется.) Я влезал на дерево вечером, а потом на следующий день с утра пораньше и наблюдал, пока не прилетала сорока. Каждый день она откладывала по одному яйцу: сначала в гнезде было одно яйцо, потом два, потом три. Поскольку я забирался на дерево каждый день, мы с сорокой сдружились. Поначалу она устраивала страшный гвалт, а потом заметила, что мои каждодневные вылазки не причиняют никакого вреда, и успокоилась. (Смех в аудитории.) Так что мне удалось подсмотреть, чем она кормит птенцов и что делает в гнезде. (51:269; 28.11.1971)

 

***

 

     Вы, наверное, скажете: “Ага, да Истинный Отец проказник по натуре!” Ну да, я проказник. (Смех в аудитории.) Есть во мне и такая черта.Бывало, поймаю пару птиц и клювами их друг к другу прижимаю, заставляю целоваться, хотя они не очень-то и хотят...(Смех в аудитории.) Как я ни старался, никак они не целовались. Я им: “Ну вы же нравитесь друг другу, давайте, поцелуйтесь, почирикайте, песенку спойте!”И уговаривал я их, и кормил всякой вкуснятиной, и ждал, и домик им сделал, чтобы не замерзли, — в общем, чего только ни делал, но так ничего и не добился.Любовь должна проявляться естественно. Понятно? Любовь — это желание отдавать любимому и принимать от него в обстановке наивысшей свободы.Я это понял, проверив опытным путем.(137:223; 03.01.1986)

 

***

 

     Посмотрев на сорочьи гнезда, я могу сказать, откуда в этом году будут дуть ветры. Допустим, ветер будет с востока. Так сороки располагают гнезда в определенном направлении и делают в них отверстия. Сороки снуют туда-сюда, приносят веточки и строят гнезда так мастерски, словно их кто-то этому учил. Гнезда построены из веток, так что в случае дождя они будут протекать, правильно? Так что делают эти сороки — они глиной обмазывают нижнюю часть гнезд. Удивительно — они это делают таким образом, чтобы ветер не задувал в гнездо, и чтобы дождевая вода стекала в одном направлении, чтобы она не скапливалась в их доме. Вы понимаете? Они сплетают ветки так, чтобы у гнезда образовывалась ложбинка, по которой должна стекать вода во время дождя. Не знаю, кто их этому научил, но сноровка у них отменная. (Смех в аудитории.) Нам, людям, чтобы научиться строить такие дома, наверное, несколько лет потребуется. А эти в клювах приносят ветки, раз-два-три — и готово. (141:33-34; 16.02.1986)

 

***

 

     Гнездо соловья свисает с ветки. Увидите — удивитесь. Соловей откуда-то приносит нити, наподобие шелковых. На ветках обычных деревьев соловей гнезд не вьет. Он строит их на очень высоких деревьях, вроде ольхи... Больше всего из еды соловьям нравится сосновая гусеница, ее они предпочитают другой пище. (180:244; 22.08.1988)

 

***

 

     Жаворонок, построив свое гнездо, сидит метрах в десяти от него. Жаворонки вьют гнезда на земле, и люди могут их увидеть. Эти птички так располагают гнезда на газоне, что люди могут ходить мимо и совершенно их не замечать. Жаворонок специально строит свое гнездо на таком пятачке земли и делает в нем два выхода. (180:244; 22.08.1988)

 

***

 

     Посмотрите-ка на воробьев. Не знаю, кто их этому научил. Самцы и самочки этих крохотных птичек встречаются и вьют гнезда, а затем выводят потомство. Когда появляются птенцы, воробьиха-мама даже свою пищу отдает им. Кто научил ее так их кормить? Кто ей все это объяснил? Это нечто вечное, а стало быть, это истина. (139:103; 28.01.1986)

 

***

 

     Взгляните на маленьких воробьев. Когда воробьи чирикают, дети думают, что все это просто ради забавы, они пытаются поймать или убить маленьких птичек. Это всего лишь воробей, с ним можно поступить как угодно, однако воробьи умеют строить себе дома; они выводят и взращивают потомство, а когда их птенцы подвергаются опасности, готовы пожертвовать своей жизнью ради них. И это не изменится ни через тысячу, ни через десять тысяч лет. (140:82; 08.02.1986)

 

***

 

     Вот уж воистину, отцовская и материнская любовь, которую животные проявляют к своим отпрыскам, удивительна. Иногда, как подумаешь о такой любви, даже жалко их становится. Когда самец и самка сороки встречаются друг с другом, чтобы отложить яйца? Они живут парами… Сороки — птицы преданные. Они образуют пары, чтобы дать жизнь потомству. Некоторые виды птиц объединяются в пары только на время высиживания яиц. То есть, самец и самка встречаются лишь на несколько месяцев, но разве это как-то влияет на родительскую любовь птицы? Совершенно не влияет. Я много птиц переловил. Наверное, в Корее нет таких птиц, которых бы мне не приходилось ловить. И по моим наблюдениям родительская любовь к птенцам у всех птиц одинакова, будь то у голубей, которые образуют пары на длительный срок,  или у любых других птиц. (187:291; 12.02.1989)

 

***

 

     У птиц есть три вида песен. Первый вид — они поют, чтобы показать, что голодны. Второй вид песен — птицы поют для своих возлюбленных. И, наконец, есть песни, которые поются в случае опасности.Песни этих трех видов отличаются друг от друга.Мы, люди, обычно их не различаем, а птицы в своем мире все прекрасно понимают.Если одна птаха поет от голода, остальные это понимают. Так все устроено. Вокруг чего вращается повседневная жизнь?Голод уходит, стоит только поесть. Опасности тоже встречаются не каждый день. Стало быть, в большинстве случаев птицы поют песни для своих партнеров, с которыми они находятся в отношениях.

И знаете, что интересно? Если присмотреться, самцы у птиц, как правило, более привлекательны, чем самки. Самки имеют скромное оперение. Взять фазанов, петух-фазан красавец, верно?Ах, как замечательно он выглядит: гребешок пестрый, перья на голове с фиолетовым отливом, на шее галстук повязан, настоящий франт. (Смех в аудитории.)А почему? Зачем ему все это нужно, я вас спрашиваю? Птицы должны много размножаться. Чем больше они размножаются, тем лучше, поэтому самка ищет самца, а не наоборот.(137:212; 03.01.1986)

 

***

 

 

Наблюдение за жизнью насекомых

 

     Плоды любви переносятся в закрома Царства Небесного. Понятно вам, о чем я говорю?Расширьте свою любовь: любите творение, людей и духовный мир, и вы станете совершенными людьми.Птицы — это наши учебные пособия по любви. Мир животных и мир растений — это все наши учебники. Даже полет бабочки учит нас любви. Духовный мир также является учебником. Понятно вам? Весь естественный мир — это учебник любви. Читайте его, и приносите плоды любви.(130:166; 08.01.1984)

 

***

 

     Взглянув на жизнь жуков, других насекомых и прочих животных, мы увидим, что все они существуют в парах.В этом смысле природа являет собой музей или учебное пособие, призванное помочь человеку, объекту любви, понять, что такое идеал взаимоотношений. (137:212; 03.01.1986)

 

***

 

     А разве животные не так поступают?С приходом весны все пускаются на поиски спутника в любви — и птицы, и насекомые.Послушайте голоса насекомых летом: вы услышите всего два вида песен. Один, это когда насекомые поют от голода, и другой, когда они хотят найти себе пару. Сигнал прост: “Я голоден, ищу друзей, чтобы отправиться за едой” или “Ищу подходящего спутника жизни”. Все очень просто.

Я жил в деревне, поэтому насекомых повидал очень много. Мне приходилось ловить букашек почти каждого вида.(140:296; 14.02.1986)

 

***

 

     Когда цикады начинают петь, погода проясняется. Вы об этом знали? Есть разновидность цикад, которая называется “сырарами”. Жарким летом, ее  стрекотание словно приносит прохладу. Начнешь прислушиваться и забываешь, что весь вспотел. Знаете, как это приятно? Вселенская гармония охватывает всю окружающую среду. Так что любите голоса цикад и сырарами.

     Рядом с моей комнатой находился туалет, а перед ним росло большое дерево хурмы. Его листва была пронзительно зеленая. А еще листья хурмы обладают особой маслянистостью. И вот на этом дереве жили сырарами. Это было самое высокое дерево в округе. Сырарами должны петь именно с высокого места, только тогда их голос производит особый эффект, а если они кричат из канавы, такого эффекта не получится. И вот, когда они поют, вы не представляете, как хорошо становится на душе, как приятно. Вам самим стоит разок это послушать.

     Бывало, женщины, занимавшиеся шитьем, забывали все свои жалобы на жару и, заслушавшись, замирали с иголками в руках. А вам приходилось переживать такое состояние? Меня все это занимало и я часто прислушивался к голосу цикад. Я их ловил, чтобы понять какой вид цикад как поет. Мне это было очень интересно.

     О чем же они поют? О радостях любви. Разве не так? Что значит это их “мэм-мэм-мэм”? Конечно, цикады поют и о своих партнерах, но они делают все свое окружение, всю Вселенную частью этой гармонии. И нам, людям, следует жить в таком же окружении в соответствии с идеалом, который позволит нам так же любить и петь песни. Итак, ешьте плоды своей родной земли, пейте ее воду, любите ее животных, только так вы станете людьми всей планеты. (233:144-145; 01.08.1992)

 

***

 

     Взять хотя бы маленького муравьишку, в детстве я их часто рассматривал.У него есть лапки, все его органы очень тонко устроены и действуют на высоком уровне с такой точностью, на которую мы, люди, не способны. Вы можете мне говорить об огромном размере Лондонского музея, а я вам скажу, что даже несколько сотен таких музеев не смогут объяснить устройство муравья. Представьте себе, это крошечное создание таскает на своей спине несколько тысяч музеев. (111:238; 22.02.1981)

 

***

 

     Знаете навозных жуков? Вам приходилось их видеть? Они такие жадины, и передними, и задними лапками постоянно подгребают навоз и делают из него большой комок. Я любил за ними наблюдать. Если посмотреть внимательней, каждое их движение, когда они работают, тщательно просчитано. Раз, два, три — и шарик покатился. Если честно, у них как-то лихо это получается. (Смех в аудитории.) Смотришь на жука, а комок все больше и больше. Вот такой малюсенький жучок, толкает огромный навозныйшар. Амбиции у навозников большие. Когда у них уже не получается толкать комок передними лапками, они его пинают задними, глядишь — он и покатился. И вот так они катят вместе этот комок и не выпускают его. (57:143; 31.05.1972)

 

***

 

     Мы и пчеловодством много занимались. Мне особенно нравится акациевый мед. Когда пчела садится на цветок акации и впервые пробует вкус нектара… Мы, правда, пчел много разводили. Так вот, пчела голову засовывает внутрь цветка, опирается на брюшко, поддерживает себя лапками и начинает жадно сосать нектар. Ее можно пинцетом потянуть за брюшко так, что оно оторвется, но пчела не отстанет от меда. Представляете, какая упрямая? Нужно быть достаточно упрямым, чтобы оторвать пчеле брюшко, но пчела, познавшая вкус нектара, еще более упряма. Вот это да! (Смех в аудитории.) Увидев это, я сказал себе: “Я понял. Я должен быть таким же!” (Смех в аудитории.)(186:302; 06.02.1989)

 

***

 

Звероловство и рыбная ловля

 

     Нет такого животного, которое мне не приходилось ловить. Разве что тигра не ловил. Рысей, енотов, кроликов… всех ловил. Это так интересно. Я думал, что они живут поодиночке, но все обитают парами. Все живут в парах. (140:296-297; 14.02.1986)

 

***

 

     В те времена, я часто охотился на ласок: бывало, снег выпадет, я беру палку и ухожу в сопки, порой километров на десять от дома, даже по ночам. Днем я часто ловил кроликов. А если кроликов не было, я собирал за собой свору окрестных собак, которые на меня лаяли. Сначала я от них убегал, а как через сопку перевалю, набрасывался на них с палкой, мол, сейчас научу вас уму-разуму. (Смех в аудитории.) Кроликов нет, так хоть собак надо погонять. Ну и доставалось мне за это. (Смех в аудитории.) Палкой собаке можно запросто лапу сломать. Так я приучил собак не лаять на меня. (202:296; 25.05.1990)

 

***

 

     Воробьиное мясо очень вкусное. Какого только мяса я не перепробовал. И рыбы всякой поел... Знаете птицу коростель? Я пробовал мясо и коростеля, и фазана, и цапли, и змей — кого я только ни ловил. Змей я ловил запросто — будь то гадюка или другая какая змея. Думаете, меня гадюка укусит? Это я ее укушу. (Смех в аудитории.) (180:246; 22.08.1988)

 

***

 

     Птичьи яйца пестрые и очень разные. Если хотите их попробовать, запеките и попробуйте. (Смех в аудитории.) Куриные яйца и яйца других птиц на вкус одинаковы. Все яйца одинаковы. (186:304; 06.02.1989)

 

***

 

     В сельской местности живут большие зеленые лягушки. Бывало в детстве, когда болеешь корью или еще какой-нибудь болезнью, постоянно держится жар, не можешь нормально есть, так что сильно худеешь. Так вот, ловишь тогда этих лягушек штук пять, они еще лапками дрыгают, снимаешь с них кожу, заворачиваешь в тыквенный лист и запекаешь. Если завернуть в три-четыре слоя, то прогорают только верхние два. Мясо получается таким, будто его тушили в горшке. Вы не представляете, какое оно мягкое. И вкус замечательный. Знаете, как хорошо, когда проголодаешься, наловить лягушек, запечь их и наесться? Вокруг много всего съедобного. Если бы я жил один, мне не нужно было бы готовить обычную еду. (202:297; 25.05.1990)

 

***

 

     Моя родина — уезд Чонджу, а если проехать каких-нибудь четыре километра от нас, можно увидеть Желтое море. Если забраться на высокую сопку, все видно. А между нами и морем множество прудов и речушек, которые соединяются с морем. Так вот, виды рыбы, которые в них водятся, отличаются в зависимости от времени года. Я это ясно помню еще с тех пор, когда сам ловил там рыбу. (186:304; 06.02.1989)

 

***

 

     В море я умею делать всё. Я знаю, какие крабы живут на морском дне и какие рыбы там обитают. Мой дом находился довольно далеко от моря, поэтому, чтобы больше узнать о море, на каникулах я ходил туда каждый день, и так дней сорок подряд. Я облазил все уголки на побережье: ловил угрей в маленьких заводях или прудах, пахнувших стоячей водой, раскапывал крабовые норы. Освоившись с этим, я перешел к рыбалке. Чтобы рыбу поймать, нужно знать, где какая рыба живет. Ловил я также и крабов. В сельской местности можно увидеть королевского краба. Здесь, в Сеуле, он тоже есть? Ну, так вот я и ходил к морю постоянно, чтобы научиться ловить рыбу.

     Уж в ловле угря я точно чемпион. У вас день уйдет, чтобы хоть одного поймать. (Смех в аудитории.) А для меня это минутное дело, потому что у меня в этом есть опыт. (144:294-295; 26.04.1986)

 

***

 

     Когда в доме ожидался гость или просто хотелось поесть угря, мне хватало полчаса или часа, чтобы раздобыть рыбу. Я еще и бегал очень хорошо. Я мог пробежать несколько километров до пруда и за пятнадцать минут поймать штук пять угрей. (214:124; 01.02.1991)

 

***

 

     Когда летом, на каникулах, я ходил на рыбалку, за день, бывало, вылавливал до сорока угрей. Угорь вот такой бывает в длину. (Отец показывает жестом.) Они забираются поглубже и не любят лежать на открытом месте. Для защиты угорь залезает в какую-нибудь нору, так что наружу торчат лишь голова и хвост, а туловище скрыто. Лишь тогда угорь чувствует себя в безопасности. Так он устроен физиологически. Итак, угри ищут норки. Если видите отверстие в дне, значит, там он и есть. В особенности если нора уходит вбок… Стоило мне взглянуть на дырку и провести вот так рукой, и я уже знал, есть там угорь или нет. В ловле угря я стал настоящим профессионалом, даже не сомневайтесь. (180:242; 22.08.1988)

 

***

 

Привязанность к домашним животным

 

     В детстве я очень не любил кормить корову. Привяжу ее, бывало, на окрестном лугу и ухожу. Проходит полдня, корова ждет, когда придет человек и ее покормит, а он все не приходит, вот она и начинает мычать. Ах, чтоб ее эту корову! Однако когда хозяинвсе же появляется, она его не бодает за то, что так долго не приходил, а встречает с радостью, хоть тот и опоздал. Тут-то я и понял: “Вот и у меня должно быть такое отношение к Божьей воле”. (114:242; 20.10.1981)

 

***

 

Какой-нибудь листок бумаги может оказаться свидетельством прошедших исторических эпох, когда наши предки непрестанно делали приношения, проливая кровавый пот.Стало быть, мы должны прижать этот предмет к груди и выразить ему свою любовь.Пусть это всего лишь клочок бумаги, лежащий на обочине, человек, достойный быть хозяином, не может бездумно пройти мимо.Когда вы ведете себя, как подобает хозяевам Сердца, все исторические жертвы, глядя на вас, произнесут: “Ты можешь развеять нашу скорбь. Спасибо тебе, что стал мостом, соединяющим нас с Божьей любовью”. Научитесь жить, почитая творение, окружающее вас, чтобы все сущее могло сказать вам такие слова. Поймите, только так вы станете достойными наследниками предков, приносивших жертвы, только так вы сможете унаследовать великую ценность, созданную жертвами многих религий.    

     Сходите как-нибудь на скотобойню. В детстве я часто бегал туда. Мне, несмышленышу, было интересно. Километрах в четырех от нашей деревни была скотобойня. Когда кто-то собирался забить корову, он приводил ее туда с утра, и она там ждала. Выходил мясник с огромным железным молотом и бил корову сбоку по голове. Скотина сразу падала, и у нее закатывались глаза. Потом мясник делал надрезы на шкуре и снимал ее. Потом делал надрезы в нескольких местах и отделял ноги от туши. Вот так и совершается жертва. Бедные коровы!

     Еще у меня была любимая собака. Она была такая умная, что всегда предугадывала время моего возвращения из школы. Вот уж и впрямь умница — лучше человека. Из-за темноты мои отец и мать еще не знали, что я возвращаюсь, а она минут за тридцать до моего прихода выбегала и дожидалась меня. Когда я задерживался, она чувствовала это и выходила меня встречать позже. Вот уж, действительно, лучше человека — лучше, чем брат и сестра, чем отец и мать. Как она узнавала? Может быть по запаху? Я всегда гладил ее правой рукой, поэтому даже если собака подбегала ко мне с левой стороны, она меня огибала и начинала тереться об меня с правой стороны, мол, погладь меня. Если я ее не гладил и не трепал по морде, она начинала бегать вокруг меня кругами и тявкать. Тогда я и подумал: “Да что же это за любовь такая? И тебе она нравится?” (166:73; 28.05.1987)

 

***

 

     Я наблюдал, как рожают свиньи, — было у меня в детстве такое хобби — свинья как хрюкнет, и поросенок целиком выходит наружу; еще раз “хрю” — и еще один поросенок. (Смех в аудитории.) Правда, правда! У меня было много интересов — я наблюдал, как рожают и кошки, и собаки. Я всех их люблю. (233:340; 02.08.1992)

 

***

 

     Вы видели, как наседка высиживает цыплят? Глаза вытаращит и сидит на одном месте целый день, только лапами себя разворачивает из стороны в сторону. У нее потом на животе все перья выпадают. Ей это нравится или ей это неприятно? (Ей нравится.) Задумайтесь об этом. В детстве я был очень любопытным, каждый день бегал смотреть. Сначала куры пытались меня клюнуть, а потом уже перестали обращать внимание, потому что я прибегал раза по три на дню. Если бы они не сидели на яйцах, то наверняка сбежали бы от меня. Я хочу сказать, что они, сами того не ведая, так себя вели из-за любви.

     Любовь требует какой-то реакции, верно? Курица сидит на твердых и хрупких яйцах, но вид у нее при этом такой, словно она говорит: “Пусть только кто-нибудь в этом мире посмеет прикоснуться к моим яйцам, ему не будет прощения!” Она следит за яйцами с такой важностью, будто царица, смотришь, и действительно понимаешь — прощения не жди. Даже петухи бессильны перед таким авторитетом курицы. А скажи петуху посидеть на яйцах, так не пройдет и трех часов, как негодяй сбежит. (Смех в аудитории.) Одна лишь курица способна их высиживать. Что это за сила у нее? Это — сила любви. (175:241; 24.04.1988)

 

***

 

Любопытство и страсть к исследованиям

 

     Мне было все известно не только в нашей деревне, но и на несколько десятков ли в окрестностях.Я знал, кто как живет. Такой у меня характер, я просто не могу терпеть, не могу жить, если чего-то не знаю.Если кто-то из окрестных стариков умирал, я обязательно интересовался, от какой болезни он умер. Если я не мог этого узнать, то шел на похороны и там задавал вопрос, почему этот дедушка умер? Итак, я знал обо всем, что происходило в наших краях.Если я никогда не бывал у какой-то горы или не переходил через нее, я обязательно должен был это сделать, просто, чтобы посмотреть, что там есть. Такой мой характер и позволил мне открыть мир Принципа, мир Бога. Это у меня врожденное. Мне неведома усталость, пока я не узнал, что хочу, я стремлюсь это узнать днем и ночью, забывая про еду.(164:312; 17.05.1987)

 

***

 

     Мне все было ужасно интересно. Жил в одной деревне дед, который чистил выгребные ямы, так я и мимо него не смог пройти.Мне не давал покоя вопрос: люди зажимают носы от вони, а как же устроен нос у этого человека, что он не чувствует запаха? Мне былоправда интересно, какой нос у этого старика. Очень это было странно. Ну, я и спросил его: “Дедушка, а вы запах чувствуете?” А он мне: “Чувствую, как не чувствовать?” “А вам этот запах нравится?” — спрашиваю. А он: “Да так, запах этот не плохой и не хороший”. Мог ли он сказать, что это дурной запах. Вот так-то. (50:302; 08.11.1971)

 

***

 

     Бывало, мать даст мне яблок или дынь, а я ее спрашиваю: “А откуда дыни?” А она мне: “Откуда-откуда, брат твой купил”. А я снова ее засыпаю вопросами: “А на каком поле купил? А когда покупал, кто их сорвал, бабушка, дядя или друг брата, а может подруга сестры?”Мне очень хотелось это знать. Дыни хорошо есть, если можешь ими гордиться, а если их нам продал человек, который сам их украл? Мне надо было это знать. Если я ел дыни, не зная наверняка, откуда они, у меня даже настроение портилось, и я решил: лучше уж умру с голоду, а есть их не стану. Поэтому бывало и такое, что я не ел еду, которую мне давали. (33:283; 21.08.1970)

 

***

 

     У меня было много старших сестер. Шестеро. Шесть женщин и у каждой была своя котомка с добром. (Смех в аудитории.) Мы жили в одном доме, но у каждой было припасено свое добро. У меня были сестры разных возрастов, начиная с самой старшей, я по возрасту был примерно посередине. Вы не представляете, какое это было интересное занятие для меня — копаться в вещах моих сестер. (Смех в аудитории.) Это все равно, что залезть в гнездо к сове, чего там только нет. Вот точное сравнение. Если уж говорить об одежде, там все было, от самых больших вещей до маленьких. (200:276; 26.02.1990)

 

***

 

Сельская жизнь

 

     В деревне я могу выполнять любую работу. Я могу хорошо вспахать и рисовое поле, и суходольное, могу рис сажать^[5], могу полоть. Труднее всего выпалывать поле, на котором растет просо. Здесь ведь просо выращивают? Как засеешь поле, борозды нужно обязательно пропалывать — как правило, раза по три одну борозду. Все крупные сорняки нужно выдергивать. Поле с просом полоть труднее всего, вторым по сложности идет хлопковое поле. Вам не приходилось работать на хлопковых полях? Вы в этом ничего не понимаете, верно? Я знаю, как сделать, чтобы хорошо росли бобы, рис, кукуруза.

     Оказавшись в деревне, я порой спрашиваю сельского старосту или еще какого-нибудь ответственного человека, мол, как вы вот это делаете, а они и не знают толком. Трудно уважать человека, если он стал председателем сельсовета и не знает таких вещей.

      Покажите мне клубень батата^[6], и я вам сразу же скажу, в какой почве он вырос. Батат, выросший в глинистой почве, невкусный. Сажать батат нужно в песчаную почву, в которой содержание глины не больше одной трети, тогда он уродится сладким.(222:119; 28.10.1991)

 

***

 

     Я прекрасно разбираюсь, в какую почву нужно сажать сою, а в какую — фасоль. Стоит мне посмотреть на землю, и я вам скажу: “Здесь бы прекрасно уродился батат, а зачем вы это здесь посеяли?” Вы скажете: “А откуда вы это знаете?” Откуда-откуда, да все из опыта. Если я отправлюсь в деревню, из меня получится замечательный крестьянин.(220:333; 20.10.1991)

 

***

     Я крестьянин. Когда я помогал своему старшему брату, мне приходилось руками разминать в порошок дерьмо. Для кукурузы человеческие экскременты — самое лучшее удобрение.И в переноске тяжестей я чемпион. В окрестностях нашей деревни мне за такую работу двойную плату давали.(224:64; 21.11.1991)

 

***

 

     Я очень хорошо сажаю рисовую рассаду. Здесь же в основном это делают по веревке? (Да.) У нас в Пхёнандо очень много земли было распахано, так что сельское хозяйство было развито даже лучше, чем на Юге, а все потому, что в нашу провинцию первой пришла христианская культура. На один шест мы закрепляли через определенные интервалы по двенадцать ячеек с саженцами, делали разметку и этот шест брали два человека, каждый из них высаживал по шесть саженцев, потом шест перемещался на новую позицию, опять высаживались саженцы и так далее. Таким способом высаживать рассаду получается очень быстро. Здесь обычно натягивают бечевку, вдоль которой выстраивается несколько десятков людей, и сажают рассаду, переходя туда-сюда. Из-за этого на поле остаются следы, что тоже затрудняет посадку. Важно научиться постоянно отступать на одно и тоже расстояние, примерно сантиметров 40. Ну, так кто здесь сможет больше всех посадить саженцев? Я очень быстро это делаю. Так что в пору сева я могу без проблем заработать себе на хлеб, если займусь высадкой саженцев. Да и на учебу тоже без труда заработаю. (Отец смеется.)

     Когда на сопках сгребают опавшие листья, обычно люди делают это вот так, верно? А я гребу вот так. (Отец показывает жестами.) Одной рукой захватывают вот так, а другой — вот так. Я сам разработал этот способ.  Если мы сейчас с вами возьмемся собирать листву, вам за мной не угнаться. Я за сорок минут могу собрать столько опавшей сосновой хвои, сколько другой человек соберет за час. Я изучал, как можно это делать быстрее. Такой мой жизненный опыт стал основой, материалом, “сырьем”, для моей деятельности в нынешнюю эпоху, когда мне приходится двигать весь мир. (144:295; 26.04.1986)

 

***

 

     Я сам себе вязал носки, да и другие предметы одежды. И шапки сам делал, когда холодало. Я научил своих сестер вязать. (Смех в аудитории.) Что вы смеетесь? Ради Божьей воли нужно быть готовым к самостоятельной жизни.  Я трусы сам себе шил: брал отрез хлопчатобумажной ткани, раскраивал и шил, получалось как раз по моему размеру.

     Я сшил носки для своей матери^[7]. Она мне говорит: “Надо же, я думала, ты просто ради забавы это делаешь, а носки-то мне в самый раз”. (Отец показывает жестами.) Посоны по окружности нужно делать вот так, а эту часть заострять. Перед должен быть прямым, а эта часть — слегка приподнятой. Понятно вам? Нужно сузить вот эту часть, тогда посон будет сидеть на ноге, как влитой. (222:271; 03.11.1991)

 

***

 

     Как-то мне довелось справлять большую нужду в туалете в нашем деревенском буддистском монастыре. Содержимое моего кишечника падало вниз с гулким звуком. (Смех в аудитории.) Мне он показался очень поэтичным. Этому звуку вторил звон колокольчиков, развешанных вокруг. Это было очень поэтично. И вот я стал забегать в этот туалет и иногда просиживал там минут по тридцать, а то и по часу-два. Мне было очень интересно. Я специально ходил по-большому маленькими порциями… (Смех в аудитории.) Я и в этом находил поэзию. Даже в таких звуках были стихи. Монахи не могли сидеть в этом вонючем туалете по полчаса. Да что там полчаса, они и десяти минут продержаться не могли, а я там сидел минут по тридцать. (Смех в аудитории.) Даже в этом я был на первом месте. (Смех в аудитории.) Видя этот туалет, я ему говорил: “Ты же меня знаешь? Я на первом месте, верно?” — и туалет соглашался. Даже туалет может радоваться, понятно вам? Итак, у меня нет недостатка в друзьях. Все зависит от образа мышления. Любая вещь может быть моим товарищем, моим другом, причем другом поэтичным, исполненным искусства. (222:268; 03.11.1991)

 

***

 

Вкус еды родного края

 

     Я люблю свежие огурцы, да я много чего ем. Люблю кукурузу; я приучил себя есть даже сырую картошку и сырые соевые бобы. Вы не представляете, какие они вкусные. (222:266; 03.11.1991)

 

***

 

     Расскажу вам, как я впервые попробовал батат. В нашей деревне батат не рос, но километрах в восьми от нас находился дом моих деда и бабки по матери. Там-то я впервые и увидел батат. Они называли его “чиква”, т. е. “земляной плод”. Я тоже стал называть его так и только потом узнал, что правильное корейское название этого растения “когума” (батат). Когда дед с бабкой первый раз угостили меня бататом, я даже не знал, что это такое.

     Бродя возле дома деда с бабкой, я увидел стелющееся по земле растение. Я говорю: “Что это?” Мне говорят: “Земляной плод”. Я говорю: “А что такое земляной плод? Я первый раз о таком слышу, а как его едят?” Мне говорят: “Выкапывают, варят на пару и едят”. У меня сразу возникли еще вопросы: “А он правда похож на плод? А его можно сорвать? А если сейчас землю раскопать, там будут плоды? А давайте выкопаем”. Я стал копать, смотрю — штук пять каких-то корней. Я взял ботву и оторвал: что было делать? Не оставлять же клубни в земле? (Смех в аудитории.) Сварите мне это, говорю. И вот тогда я впервые попробовал батат, до сих пор не могу забыть тот вкус^[8]! Я говорю: “Я один все это съем!” Сел перед корзинкой с клубнями и всё слопал. Не могу я просто так пройти мимо этого лакомства. Наелся я до отвала, настроение хорошее, думаю: “Надо нам тоже в следующем году посадить батат”. Правда, на следующий год посадить не получилось, мы начали его сажать лишь года через три.

     Потом, перед тем, как наступала пора сбора батата, даже дня за три до того, я бывало, говорю: “Мам, мне кое-куда нужно отлучиться” и бегу этот марафон восемь километров. Наемся батата и возвращаюсь домой, и так было не раз. (46:289-290; 17.08.1971)

 

***

 

     Скучаю ли я по какой-нибудь еде? Какую только еду я ни ел. Я перепробовал все знаменитые блюда мировой кухни, но знаете, какой еды мне и сейчас не хватает? В мае для деревенских жителей наступает “картофельный рубеж”. До того дня крестьяне едят картошку, а после — начинают варить ячмень^[9]... Да не очищенный ячмень с плоскими зернами, как сейчас едят, а цельное ячменное зерно. Мы замачивали ячменные зерна в воде дня на два, чтобы они разбухли, а потом варили. Бывало, прижмешь их ложкой, и зернышки из шелухи выскакивают. И сейчас помню, как мы ели вареный ячмень, смешав его с кочхуджаном^[10]. Вот по этому блюду я и сейчас скучаю. (Смех в аудитории.) Если смешивать с чем-то другим, будет невкусно. Я смешивал вареный ячмень с острымкочхуджаном и набивал этой красноватой массой полный рот, так что у меня изо рта зерна вываливались, поэтому я закрывал рот и тщательно все это пережевывал. Вот этой еды мне и сейчас хочется. (212:180; 06.01.1991)

 

***

 

Ссымбагви тоже очень вкусен. Вы знаете, что такое ссыбмагви^[11]? Сымбагви нужно замариновать с большим количеством соли и приправить красным перцем, получается очень вкусно. Когда кладешь это в рот, нужно задержать дыхание и подождать, пока во рту не почувствуется сладкий привкус. Он должен появиться. Вот тогда уже ешьте. С такой приправой миску риса можно уплести за милую душу. Люди со слабым желудком не могут есть такого, а вы попробуйте. Запах у этого блюда, конечно, не очень, но когда вы его проглотите, какое вам дело до его запаха? Вкусноведь. (222:269; 03.11.1991)

 

***

 

2. Врожденная способность к состраданию и любовь к семье

 

Горячие слезы сочувствия

 

     Давным-давно, когда я еще ничего не понимал, ох, и переловил я птиц — был прямо чемпионом в этом деле. Каких только птиц я ни ловил: ворон, наверное, несколько тысяч перебил, да и сорок, и других птиц. Если днем не поймаю воробья, ночью прямо спать не могу. (Смех в аудитории.) Таков был я в свои несмышленые годы, но когда стал взрослее, я наоборот начал подкармливать птиц, выкапывал для них колодцы. Бывало, я стараюсь изо всех сил, пророю ручеек и говорю: “Птичка, лети сюда пить воду”, — смотрю, а они и правда слетаются и пьют. Птицы клевали корм, что я приносил, и не разлетались, даже когда видели меня, снующим туда-сюда. Это естественно, что птицы должны полюбить человека. А почему? Да потому, что он их хозяин. (173:27; 01.02.1988)

 

***

 

     Когда я еще был глупышом, вырыл как-то ямку, наполнил водой, я-то думал, рыбы могут жить везде, где есть вода, и запустил туда, пойманных рыбок. Утром просыпаюсь, смотрю, а они все издохли, плавают брюхом кверху. У меня не возникло мысли, вроде: “Сдохли, ну и ладно!”, напротив, я задумался: “Почему вы умерли? Я же так старался, хотел спасти вас, почему же вы умерли?” Я ничего не понимал. Из этого случая видно, какой я эмоциональный человек. Смотрю я на этих рыбок и говорю: “Ой, теперь ваша мама будет плакать”, и сам заплакал. Говорю: “Я буду плакать о вас вместо вашей мамы”, сижу и реву в одиночку. Вся моя жизнь в родной деревне предоставила мне много уроков для развития сердца.(187:294; 12.02.1989)

 

***

 

     Помню из детства, мой отец больше всего не любил забивать собак^[12]. Жители деревни обычно просили об этом мою мать. И вот однажды такая участь постигла мою любимую собаку… Прихожу я из школы, а ее подвесили на поводке и собираются бить. Даже будучи при смерти, увидев меня, она обрадовалась, словно не замечая душившую ее веревку. Я обнял ее и зарыдал. После этого я подумал, что людям нельзя доверять, а собаке — можно. (71:148-149; 29.04.1974)

 

***

 

     Я не чурбан и не камень. Я эмоциональный человек и много плачу. Во мне сильно развита способность к сочувствию. В детстве я, бывало, дрался с вредными мальчишками, которые обижали слабых, но если в драке у моего противника рвалась одежда, я мог отдать ему свою. Такое у меня сердце. (22:128; 02.02.1969)

 

***

 

Помощь бедным

 

     У меня такой характер, что когда зимой мимо проходил нищий, дрожа от холода, я не мог спокойно зайти домой, поесть и заснуть. Такой я по натуре. Я упрашивал отца с матерью пригласить его в дом и накормить, прежде чем он пойдет дальше. На основе такого характера человек и может стать возлюбленным Божьим. Разве не так? (56:35; 10.05.1972)

 

***

 

     Если до меня доходил слух, что кто-то из нашей деревни голодает, я не мог спать по ночам. Думал, как бы помочь. Говорил об этом родителям, а они мне: “Что ж ты теперь всю деревню кормить будешь?” Тогда я тайком от отца с матерью набирал риса из кадушки и давал этим людям.(56:35; 10.05.1972)

 

***

 

     В пятнадцатый день последнего месяца года, люди по всей деревне готовили угощение, но разве бедняки могли себе позволить поесть ток^[13]? У них ничего не было. Так вот, я мог стянуть немного риса или мяса и отдать беднякам. (147:314; 01.10.1986)

 

***

 

Мне были ведомы все беды нашей деревни, я знал, кто беден, кто не может позволить себе даже сварить суп из морской капусты, несмотря на рождение ребенка^[14], и я, бывало, давал рис беднякам, которым было не из чего готовить еду. (221:208; 24.10.1991)

 

***

 

     Однажды я заявил своему отцу, что хочу продать жбан риса, чтобы помочь одному человеку, — мне было тогда лет одиннадцать. Я и сейчас хорошо помню, как взял этот жбан тайком от отца и тащил его на спине километров восемь. Надо было его нести, обмотав какой-нибудь веревкой, а я прямо так понес. Я сильно торопился, сердце у меня колотилось, и я постоянно отдувался. Я не забыл тот случай и никогда в жизни его не забуду. Все это направило меня по пути Божьей воли. (Источник не найден.)

 

***

 

     Семья наша в ту пору не бедствовала. Мы занимались пчеловодством, и у нас было несколько сотен ульев. Когда держишь пчел, самое трудное — это подготовить внутреннюю часть улья. Мы брали круглую деревянную колоду и заполняли ее внутренность свечами. Пчелы потом сами прогрызали ходы в воске и делали соты для хранения меда. То есть, они сами строили себе дом, но стоил такой улей дорого. Свечами этими у нас был заполнен целый шкаф. Я подходил к шкафу, открывал дверцу и — раз! (Отец хлопает в ладоши.) скоро все свечи исчезали.  В деревне у нас были семьи, которые даже лампу не могли зажечь, потому что у них не было керосина, вот я и раздавал им свечи. Керосин я достать не мог, так пусть хотя бы свечи зажигают…  Мне было неловко перед такими людьми, и я просто не мог вынести этого чувства. Вот я и повытаскивал все свечи, а потом раздавал их по домам. В то время свечи стоили очень дорого, но я-то еще глупый был, откуда я мог знать? Ох, ну и досталось мне потом от отца. (Смех в аудитории.) (163:157; 01.05.1987)

 

***

 

     Наша семья поддерживала отношения с соседями — мы ведь жили в деревне, там все  соседи. В этой деревне жили и мои друзья. Думаете, в нашей деревне жили только люди из рода Мунов? Нет, в наших краях оседали люди разных фамилий — и Ли, и Пак. Однако взрослые в нашей деревне относились к таким “новоприбывшим” пренебрежительно. У коренных-то родни было чуть ли не вся деревня, а какая-нибудь семья Кимов жила одиноко. “Коренные” между собой перемывали им косточки. Местные с родней всегда делились, когда было нужно, а вот “вновь прибывшим” никогда ничего не одалживали. Была такая особенность в нашей деревне, но я ее терпеть не мог.

     Бывало, что и к нам заходили такие соседи что-нибудь попросить, и если родители или дед не хотели одалживать эту вещь, я цеплялся за них как клещ и уговаривал дать. Люди ведь бедно жили. Чужакам трудно жить на новом месте, где уже давно закрепились другие семьи. На долю пришлых достается много презрения. Но я такое отношение просто не переношу. (187:301; 12.02.1989)

 

***

 

     Еще до того, как мне открылась Божья воля, я пришел к мысли, что мне нужно стать другом несчастным людям, жившим в нашей деревне. Я уделял особое внимание тем, кто жил бедно и совсем не стремился сдружиться с ребятами из богатых семей, то есть, поступал прямо противоположно тому, как обычно ведут себя люди. Когда я знал, что кто-то по соседству бедствует и недоедает, мне не спалось ночами, и я старался помочь этим людям любыми способами. Так я пришел к убеждению, что моя стезя — стать другом, и даже больше чем другом, для всех людей. (117:18; 30.01.1982)

 

***

 

Отзывчивость и чувство справедливости

 

     Мальчишкой, если я видел, что на праздники кто-то из моих товарищей по бедности не может себе позволить нормально одеться как все, я что только ни делал, чтобы помочь этим друзья. (166:136; 05.06.1987)

 

***

 

     В моем детстве семья наша считалась в наших краях зажиточной. Но когда я видел, что мои друзья из бедных семей приносили в школу на обед лишь плошку вареного проса или ячменя, мой обед просто не лез мне в горло. Я, бывало, менялся едой с ребятами. Когда я узнавал, что отец или мать кого-то из моих друзей не могут сходить к врачу из-за безденежья, я в слезах упрашивал своих родителей дать денег на лечение. Я ставил вопрос ребром: “Дадите или не дадите?”, а если они не соглашались, я заявлял: “Мне нужны деньги, поэтому я продам то-то и то-то, так и знайте!” (58:83; 06.06.1972)

 

***

 

     В деревне часто готовят рисовые хлебцы^[15] в горшках, ставят их на дерево или еще куда-нибудь на высокое место, чтобы собаки или кошки не достали. Зимой эти хлебцы замерзают, а если их положить под крышку котла, в котором варится рис, они опять становятся мягкими. Так я часто раздавал такие хлебцы ребятам. Мать сделает запас на месяц, а какой уж тут месяц! Не проходит и нескольких дней, как все исчезает. Мама давай меня ругать, а я просто помогал многим людям, моим друзьям. Из-за этого мне было все хорошо известно — не только про нашу деревню, но и про все окрестности в радиусе нескольких километров. Я знал, кто как живет. Просто натура у меня такая — не терплю, когда чего-то не знаю. (164:312; 17.05.1987)

 

***

 

     Как-то лет в двенадцать я отправился играть в карты и сорвал огромный выигрыш в читкотен^[16]. (Смех в аудитории.) Я сыграл три партии, и в последней сорвал куш. На кону тогда стояло сто двадцать вон, а при японской власти это были большие деньги. В те времена год обучения в университете стоил от восьмидесяти до ста двадцати вон. То есть, если повезет, за ночь можно было заработать на год учебы. А если три раза выиграть...

     Корова тогда стоила семьдесят-восемьдесят вон. За один маль^[17]риса давали одну вону десять чон^[18]. Понятно вам? При японцах так и было — вон доктор Юн знает. Так вам понятней, о каких суммах идет речь? И вот местные шалопаи играли в азартные игры на деньги, полученные от отцов. Пик “игорного сезона” приходился на праздники — с конца года по пятнадцатое января по лунному календарю. Тогда полицейский участковый обходил все дома и видел все, но игроков не забирал.

     Мне было все хорошо известно. Я, мелкий паренек, шел туда и наблюдал за игрой. Если ход игры меня не устраивал, я отходил назад и засыпал, а проснувшись утром, играл ровно три партии и тогда уж — подавай мои деньги. Если я выигрывал, то выигрывал наверняка. (204:316-317; 11.07.1990)

 

***

 

     Однажды, я отправился играть в карты рано утром, сыграл три партии и взял весь банк подчистую. Эти негодяи, когда выигрывали, ребятишкам даже леденца не покупали, поэтому я с выигрыша купил целый жбан сиропа и угостил всех. Дурного я не делал. (199:358; 21.02.1990)

 

***

 

     Дядя у меня был скуп. У него бахча дынная была, как раз возле дороги, по которой ходили местные ребята, так там такой аромат дынь стоял, что просто с ума можно сойти. А дядя поставил сторожку на обочине и следил за бахчой, ни одной дыньки никому не давал. Ну вот я как-то и сказал ребятам: “Все, кто хочет поесть дынь, приходите во столько-то с мешками!” Народ собрался около полуночи, я им и говорю, мол, выберите себе по борозде и рвите. (Смех в аудитории.) Ребята сложили свой “урожай” на клеверном поле, а потом на рассвете вдоволь попировали дынями.

     После этого дядя шум поднял страшный. Как ни крути, все улики указывали на его племянника, то есть, на меня. (Смех в аудитории.) А я ему сказал: “Да, я это сделал! А, как же дядя, нужно же хоть иногда делиться с голодными людьми? Нужно или не нужно?” Он говорит: “Нужно”. А я ему: “Ну вот, вы и сами все знаете. Вот я и поделился, что в этом плохого?” Он смеется: “Ну, ладно, ладно. Хорошо ты сделал”. Я сразу выдвинул свои условия и одержал верх. Хоть дядя меня и поругал, в конечном итоге он проиграл. Я в проигрыше не остался. Если бы я умер, все деревня рыдала бы по мне, по дяде моему никто бы плакать не стал. Разве это не интересно? Такова дорога добра. (174:184; 28.02.1988)

 

***

 

     Когда мужья моих сестер приходили к нам в гости, я мог достать и потратить деньги из их бумажников, но они разрешали это, потому что я всегда держал свои обещания. Я приглашал их приходить чаще. Я договаривался с ними заранее, поэтому, когда они приходили к нам, если мне нужны были деньги, я доставал их и покупал что-то для бедных детишек нашей деревни — леденцы или сироп. В этом ничего плохого нет. (203:152; 24.06.1990)

 

***

 

Любовь к семье

 

     Моя бабушка была добрейшей женщиной. Она могла наготовить рисовых хлебцев и отправиться на рынок их продавать, но при этом она не сидела и не торговала там все время. Она могла оставить лоток с хлебцами и уйти до вечера, уверенная, что покупатели возьмут хлебцы и оставят за них деньги. Бывало такое, что вечером на лотке не оказывалось ни хлебцев, ни денег, но бабушка не обращала на это внимания. В этом смысле она была чрезвычайно добрым человеком. Когда я видел, что кто-то из-за этого пренебрежительно относится к моей бабушке, я просто не мог этого стерпеть, мне ночью не спалось из-за этого. Такой уж у меня характер. (180:59; 20.08.1988)

 

***

 

     Я умел растрогать свою бабушку и мать. Чем? Любовью. Несмотря на старость, бабушка всегда помнила, как она растила своих детей, и все теплые ощущения, которые с этим связаны. Когда бабушка спала, я незаметно забирался к ней под бочок, тихонько гладил ее грудь и пытался сосать ее. Бабушка меня не ругала, а начинала похлопывать по попке. (Смех в аудитории.) Я доставал из своих карманов монетки и принимался запихивать их ей за пазуху. (Смех в аудитории.) Пока я этим занимался, бабушка глядела на меня и улыбалась. Она хихикала и приговаривала: “Ах ты, сорванец” — ей было приятно. Она даже язык высовывала. Я видел, что ей это нравилось. Все это я испытал на собственном опыте. (Смех в аудитории.)

     Таков уж я. Когда я возвращался домой откуда-нибудь, я ластился к матери и вел себя как младенец. Я очень долго сосал материнскую грудь. Возьму грудь, мать, бывало, скажет: “Ах ты, бесстыдник! Фу, противно!”, — но на самом деле ей было приятно. (Смех в аудитории.) Попробуйте проделать то же самое со своей матерью хоть сейчас — увидите, прав я или нет. (171:227; 01.01.1988)

 

***

 

     Как-то моя старшая сестра слегла с болезнью. Я за ней шесть месяцев ухаживал ночами напролет. Знаете, есть такой вид лечения — прогревание полынью? (97:222; 15.03.1978)

 

***

 

     В детстве у меня было много свойственников, ведь в нашей семье было много дочерей — четыре моих старших сестры и две младших. Так что на каникулах я уходил в деревню, где жили мои старшие сестры. А они все повыходили замуж за парней из весьма зажиточных семей. Дома у сестер и поесть можно было, и сети у них были, чтобы в море рыбу ловить, и лодки были — все было. И там уж я на месте не сидел. Собирал ватагу племянников и носился с ними по округе, а сам был у них за вожака. Мы с ними рыбу ловили — они сами не очень это умели. Из улова каждый получал от меня по корзине рыбы, так что племянники обращались ко мне с большой почтительностью: “Дядюшка!^[19]” (Отец смеется.)

     Бывало, я соберу племянников и других мальчишек из своей родни и отдаю им указания: “Так, ты сегодня попроси свою мать, чтобы она сделала рисовые хлебцы! А ты, упроси родителей, чтобы приготовили курицу!” Одну и ту же семью не будешь просить каждый раз, чтобы они и хлебцы делали и кур резали, верно? Один раз попросил — и всё. Тем не менее, собрав ватагу мальчишек, мне удавалось вместе с ними то в одном доме, то в другом полакомиться — где курятиной, где рисовыми пирожками. Так я жил в свое удовольствие дома у каждой из своих старших сестер дней по десять. В каждой из трех семей поживу — вот и месяц проходит. Из-за того, что у меня было много свойственников, на каникулах я к себе домой почти и не заявлялся. (231:194; 02.06.1992)

 

***

 

     Когда моей младшей сестренке было лет тринадцать, я постоянно над ней подтрунивал. Представь, говорю, если окажется, что у твоего будущего жениха глаза будут вот такими, а сам он будет вот такой, что будешь делать? Она всегда протестовала. Однако когда ей исполнилось восемнадцать, одна наша тетушка постоянно стала ей кого-то сватать. Стоило только речи зайти о замужестве, как тетя вызывалась организовать встречу с потенциальным женихом. Мать, бывало, скажет: “Дочь, имей в виду: завтра, возможно, придут на смотрины”. Так с утра на следующий день сестра вставала раньше всех, причесывалась, припудривалась, надевала новую одежду и, более того, сама прибирала в доме и во дворе. А все почему? Очень замуж хотелось. (Смех в аудитории.) (55:232; 09.05.1972)

 

***

 

 

3. Непреклонная воля к борьбе и готовность вступиться за справедливость

 

Упрямство и уверенность в собственной правоте

 

     Мне хоть и неловко говорить вот так о своем прошлом, да делать нечего. Все равно в духовном мире вы всё узнаете, так что лучше я сам вам расскажу. Если я начинал плакать, одним часом всё не заканчивалось. У меня даже прозвище появилось — “харуури” (плакса на целый день). Мне действительно мог потребоваться целый день, чтобы успокоиться от своего плача, вот эта кличка ко мне и прицепилась. И уж если я плакал, я делал это не сидя где-нибудь потихоньку, а ревел так, что сбегалась вся деревня. Я своим ревом созывал местных дедушек и бабушек, чтобы они на меня посмотрели. Вместо того чтобы тихонько хныкать, я устраивал шум на всю округу, так что просыпались даже спящие. Я плакал, не переставая, как будто меня действительно постигло огромное горе. После этого у меня опухало горло, и голос садился так сильно, что какое-то время я не мог разговаривать. (Смех в аудитории.) Кроме того, я не сидел спокойно на одном месте — я бился в рыданиях так, что мог изранить себя, и в комнате оставались следы моей крови. Теперь вы понимаете, какой у меня характер. (50:286; 08.11.1971)

 

***

 

     Я был неуступчив. Хоть кости мне переломай, хоть убей, ни за что не уступал. Я рассказываю о своих подростковых годах, пока я не поумнел. Если ошибка была со стороны матери, а она начинала мне выговаривать, я ей перечил. Я начинал спорить с матерью, заявляя, что она не имеет права игнорировать мою точку зрения. Руки я, конечно, не распускал, но сколько бы мать ни требовала, чтобы я признал свою вину, я отказывался это сделать. Я же ничего плохого не сделал, с чего это мне признавать себя виноватым, говорю. У моей матери тоже характер был очень сильный. Если уж она за что-то бралась, то обязательно доводила до конца. “Ах ты, негодяй, родители ему велят отвечать, а он молчит! Думаешь, ты долго так у меня продержишься?” — и давай меня лупить. Но какая мать, таков и сын, а я еще упрямее своей матери. (Смех в аудитории.) Думаете, я мог отступить? Я терпел. А что еще делать? Невероятно, да? Один раз — не знаю уж, сколько времени мать меня шлепала, — но я потерял сознание и упал. При этом я так и не сдался. Тут, конечно, весь дом на уши встал — ребенка несколько часов лупили, так что он в обморок упал! — пришел в себя, смотрю, и отец, и мать рядом со мной и оба рыдают. А я им тогда и говорю: “Вы виноваты, вот вы и плачьте”. (Смех в аудитории.) (136:130; 22.12.1985)

 

***

 

     Я и с дедом себя вел так же. Ему приходилось выслушивать от меня замечания. Как-то он начал читать мне нравоучения, а сам в руке держал курительную трубку. Я ему: “Деда, разве можно внуков учить с трубкой в руках? Это что, наша семейная традиция?” Что деду оставалось делать? Он-то на меня свысока смотрел, но тут согласился — ты прав, говорит, трубку я уберу. (210:371; 27.12.1990)

 

***

Воля к победе

 

     Если говорить о личности преподобного Муна из Церкви Объединения, прежде всего, нужно отметить его потрясающее упорство, он ни перед кем не сдаётся. В детстве, если я с кем-то дрался, я мог лишиться сна на три-четыре месяца, пока не заставлял своего противника признать поражение. Более того, я не оставлял в покое даже его семью, пока его родители не признавали поражение. Я очень упрямый человек. В этом смысле я — страшный человек, пострашнее многих. Больше всего на свете я не люблю проигрывать. Я никогда не проигрывал. Что бы я ни делал, я должен обязательно победить, о поражении я даже и не думаю. Мне заранее известно, кто победит, а кто проиграет. Если я за что-то берусь, я или одержу победу, или умру. Такой у меня характер. (56: 283; 18.05.1972)

 

***

     Я в тюрьме часто сидел, так ведь? А все за то, что говорю правду. Другие живут себе припеваючи; сидел бы я спокойно, и меня не посадили бы. Но я не могу жить спокойно, если вижу что-то неправильное. Не могу я так жить. У меня аппетит пропадает, глаза из орбит вылезают, рука сама к двери тянется - ухожу из дома и не хочу возвращаться. В нашей деревне меня побаивались, еще когда я был подростком.

     Наш дом находился неподалеку от местечка Осан, где располагалась Осанская средняя школа. Меня называли “тот мелкий из Осана” или “мелкий сорванец”. В те годы я был сорванцом. Так вот, про меня поговаривали: “Если этот сорванец что-то задумал, то точно это сделает. Может дом поджечь, топором балку под крышей подрубить или корову убить. Если уж он сказал, что сделает, с него станется!” Так обо мне думали односельчане, поэтому если уж я против кого-то выступал, этот человек должен был непременно сдаться. Я успокаивался только когда три поколения этой семьи, включая деда и бабку, приходили ко мне с признанием поражения. (197:39; 07.01.1990)

 

***

 

     Я очень решительный и настырный человек. Как-то лет в восемь, меня поколотили, но в конечном итоге я заставил всю семью моего обидчика признать поражение. Я такой, что дом могу поджечь, если надо. Вы не представляете, насколько я серьезен и упорен. Посмотрите на мои глаза. Разве человек с глазами крота может увидеть небеса? (Смех в аудитории.) (171:152; 01.01.1988)

 

***

 

     В детстве я очень хорошо играл в ттакчи^[20]. Знаете вы такую игру? (Да.) Я был в ней мастер. А еще мы играли в монетки. Есть два способа игры: первый — когда швыряешь монету о стену, чтобы она отскочила как можно дальше, и второй, когда выкапываешь ямку и стараешься попасть монетой в эту ямку. В этих играх я был чемпионом. Если я слышал, что кто-то в нашей округе хорошо играет в эти игры, я непременно устраивал соревнования с этим мальчишкой. (221:88; 23.10.1991)

 

***

 

     Мы ставили деньги на кон и устраивали соревнование между командами в нашей деревне. В некоторых случаях на кону оказывалось несколько кур. После игры мы сворачивали им шеи, варили лапшу и ели ее с курятиной. В провинции Пхёнандо обычно едят курятину с холодной лапшой. (215:30; 06.02.1991)

 

***

 

     В детстве не было случая, чтобы я проиграл своим сверстникам в армрестлинг или в ссирым^[21]. Я могу и не продолжать, и так понятно, что как мужчина я хоть куда. (Смех в аудитории.) Разве я не прав?

     Приведу вам один пример. Был у нас в деревне один парень, года на три меня старше. Как-то мы устроили с ним поединок в ссирым, и я ему проиграл. Так после этого на протяжении шести месяцев… Те из вас, кто жил в деревне, поймет, о чем я говорю. Весной, когда у акации вверх по стволу начинает подниматься древесный сок, ее кору можно легко отделить, как у сосны. Если в этом время ствол акации постоянно гнуть, кора может полностью облупиться, хотя сама она очень прочная. Так вот я стал “бороться” с одной акацией. Я сражался с деревом и приговаривал: “Ах ты, негодяй! Есть не стану, пока тебя не положу на лопатки!” После шести месяцев таких тренировок, я-таки поборол того парня, и только после этого смог спать спокойно, а до того, я и про еду и про сон мог забыть. Вот какой я настырный. (139:50; 26.01.1986)

 

***

 

Обостренное чувство справедливости и праведного гнева

 

     В детстве я очень часто дрался. Если, идя по деревне, я видел, что большой бьет маленького, я заступался и ввязывался в драку. (50:286; 08.11.1971)

 

***

 

     Встречая на улице дерущихся ребят, я останавливался посмотреть и послушать, и если оказывалось, что сильнее тот, кто был неправ, я ввязывался в драку на стороне правого. Я говорил: “Эй, пацан! Ты неправ! Так нельзя!” Такой уж я человек — если что-то считаю правильным, то буду бороться за это не на жизнь, а на смерть. В нашей округе все меня побаивались. Если кто-то из деревенских ребят вел себя высокомерно, я, бывало, шел к его деду с бабкой, чтобы ткнуть их пальцем в живот и сказать: “Дед, это ты своего внука такому научил?” Я был широко известен. (120:77; 03.10.1982)

 

***

 

     Мне и десяти лет не было, а все окрестные ребята в радиусе двадцати ли (восьми километров) ходили у меня в шестерках. Скажу, бывало: “Так, в такой-то день идем в вашу деревню!”. Я собирал ребят, мы шли туда и устраивали бой стенка на стенку. Если кому-то из моих ребят доставалось, он обиженный и в слезах приходил и рассказывал все мне. Я выслушивал, переспрашивал, а после этого один отправлялся к обидчику — без этого я просто не мог заснуть. Я шел к его дому и дерзко вызывал его на разговор: “Ну-ка, негодяй, признавайся — ты побил такого-то? Сколько раз ты его ударил, паршивец ты эдакий?” (183:249; 02.11.1988)

 

***

 

     Хотя я парень, но когда видел, как старшие ребята издеваются над проходящими девушками, меня это задевало, как будто смеются над моими младшими сестрами, и я с жаром набрасывался на обидчиков: “Какой же ты негодяй! А своей сестре ты такое сказал бы?” (185:170; 08.01.1989)

 

***

 

     Есть люди, которые начинают хлебать рассол от кимчхи, даже не выяснив, собираются им давать рисовые хлебцы или нет^[22]. Стоит кому-то приготовить еду, и такие проныры уже тут как тут, сидят за столом с ложкой и палочками для еды наготове. Таких людей я больше всего не люблю, с самого детства. Я их просто по натуре своей не переношу.

     Жил у нас в деревне парень по имени Кван Сок, у него еще один глаз был поврежден. Он приходился мне родственником. Так вот, когда в деревне у кого-то был шестидесятилетний юбилей^[23] или еще какое празднество, Кван Сок всегда приходил заранее и садился за стол со своей ложкой и палочками. В старину в деревне паровые рисовые хлебцы (тток) выкладывали на деревянный поднос. Так я как-то раз обругал этого парня и огрел его таким подносом. Мне было-то всего лет восемь, но я до сих пор это помню. А ведь он приходился мне дальним родственником, причем был старше меня. Несмотря на этот инцидент Кван Сок зашел в гостиную нашего дома и задремал там. Когда я это обнаружил, я его чуть не придушил. Говорю, ах ты, такой-сякой, ты еще и спать здесь вздумал, и ну его пинать. В общем, получил он от меня изрядно, я ему нос расквасил, а потом и говорю: “Я твой дом подожгу”. Он воспринял эту угрозу серьезно. Потом его мать и другие родственники просили меня за него, и я его простил. Я к таким вещам нетерпим. (170:285; 04.12.1987)

 

***

 

     Характер у меня нетерпеливый и решительный. Если я счел что-то правильным, ни за что больше ждать не буду. Только приняв решение, я могу спать спокойно, а иначе ко мне и сон не идет. В детстве бывало и родители, и сестры уже спят, а я один не сплю… На улицу выйдешь — страшно. Тогда я еще маленький был. В деревне темно, хоть глаз выколи. Хорошо иметь электрическое освещение, да где ж его тогда было взять? Откроешь дверь, а там и тигр может пробежать, вой волков слышен с сопки за домом. В общем, выходить на улицу страшно, а как же быть? От нечего делать я начинал царапать стену. Раз так сделал, другой… Потом забывал. И вот из-за того, что я постоянно царапал эту стену, она однажды обвалилась^[24]. Вот такой у меня характер: пока не найду решение, не могу спать. (181:269; 03.10.1988)

 

***

 

4. Мальчик, который обращал на себя внимание

 

Врожденный дар духовной чувствительности

 

     В детстве, если я говорил, что пойдет дождь, шел дождь. Если я говорил, что в течение недели в нашей деревне кто-нибудь умрет, например, какая-нибудь бабушка, она умирала. У меня много таких историй. (113:235; 08.05.1981)

 

***

 

     Я уже в детстве отличался от других. Я мог сидеть на одном месте и вдруг заявить: “Сегодня такой-то дедушка заболеет”, — и я всегда был прав. Я все знал. Уже с восьми лет я был чемпионом по подбору супружеских пар в нашей деревне. (Смех в аудитории.) Мне показывали две фотографии, и я говорил: “Если эта девушка выйдет замуж за этого парня, все закончится плохо”, — и опять же не ошибался. Люди на своем опыте это проверяли. Их брак разваливался с треском. Такова моя история. (162:289; 17.04.1987)

 

***

 

     Когда мне показывали фотографии, я их либо отшвыривал, либо ставил вместе; первое означало, что брак будет плохим, а второе, что эти двое хорошо подходят друг к другу. Если я отбрасывал фото, а пара все равно вступала в брак, дело заканчивалось катастрофой. У них все было плохо. А те, кто женился по моему совету, рожали здоровых детей и жили благополучно, даже если сначала у них и бывали трудности. Я еще в восемь лет этим занимался, а сейчас уже близок к восьмидесятилетию, так неужели я за это время не стал экспертом в этом деле? Посмотрев на человека, я все про него понимаю. Мне незачем рассматривать все по отдельности. Я начинаю понимать человека, просто почувствовав его запах или бегло оглядев его. Я смотрю, как он сидит, как смеется и мне все становится ясно. (182:275; 23.10.1988)

 

***

 

     Вы должны понимать, по какой дороге вам нужно идти. Даже муравьи знают, когда начнется дождливый сезон, разве не так? Вы видели, как они переходят на другое место, выстроившись в цепочку? Вот и человек, если он сосредоточится, в глубине его души появляется спокойный уголок; появляется пространство, где его душа может заснуть. Вот в это пространство душа и должна войти. Заснув там, а затем, проснувшись, она обретает обостренную проницательность. Если в этот момент отбросить все посторонние мысли и сконцентрироваться, то можно постичь всё. (120:306; 20.10.1982)

 

***

 

      Я мог подумать: “Сегодня отец с матерью непременно вернутся домой из поездки”. Еще до возвращения из школы, я знал, будут ли мои родители дома. Скажем, если уроки заканчивались в пять, примерно в полпятого я концентрировал свой разум, чтобы узнать, где они — и узнавал: “А, они ходили туда-то, но уже вернулись. Похоже, сейчас они ссорятся”. Попробуйте сделать то же самое хотя бы несколько раз. После этого, я мог несколькими словами повергнуть моих родителей в изумление. Концентрация разума — страшная вещь. Когда я хотел узнать, что делают мои старшие сестры, я мог это увидеть. Из-за этого, они меня побаивались, хотя и любили в то же время. Всегда, когда мне было что-то нужно, я появлялся рядом с одной из моих сестер и говорил: “Мне нужно вот это!” Разве они могли не дать мне эту вещь после такого? (220:184; 19.10.1991)

 

***

 

     Если на рынке я говорил: “Эта корова никуда не годится”, — ее не могли продать. Вам это известно? (Да.) Я и в коровах разбираюсь. У коровы должны быть красивыми четыре элемента: шея, передние ноги, круп и поясница. Когда мой отец отправлялся покупать корову, я производил оценку. Если отец чего-то не знал про какое-то конкретное животное, я ему  объяснял, а он мне: “А откуда ты это знаешь?” Я всему научился уже в материнской утробе. (Смех в аудитории.) Потому-то сегодня я делаю то, что больше никому в мире не по силам. (120:119; 05.10.1982)

 

***

 

Оценка со стороны родных и односельчан

 

     Наш дом называли “домом возле Осана”. А я был “младшим из дома возле Осана”, потому что я — второй сын. Мои родные говорили про меня: “Младший из дома возле Осана — любимчик Небес, он сможет спасти наш род и стать его гордостью”. Кого ни спроси, все меня знали. (182:275; 23.10.1988)

 

***

 

     Моя семья и даже мои дядьки меня уважали, даже больше собственных детей. Куда ушел Ён Сон, наш замечательный певец? Его мать (г-жа Ким Кён Ги) приходится мне теткой, но она любила меня больше своих детей. Бывало, если ее родные дети, придя из школы, начинали упрашивать ее купить леденцы, она им отказывала. А мне она могла отсчитать несколько хрустящих купюр и сунуть за пазуху. Если я спрашивал: “Это что?”, — она говорила: “Что-что, на учебу тебе даю”. Я ей: “Тетя, вы своих детей так не заставляете учиться, а почему мне-то деньги даете?” А она: “Мои дети и так обойдутся, а вот если ты добьешься успеха, моим детям будет удача”. (194:349; 30.10.1989)

 

***

 

     Был со мной в молодости такой случай, мне было тогда лет шестнадцать-семнадцать, я шел на учебу, и меня увидел один старичок-врач, который разбирался в физиогномике, и воскликнул: “Надо же какой парень!” (обращается к Истинной Матери). Мать, прошу прощения. Я просто рассказываю о том, какой я замечательный муж. Это давняя история. Ну, так вот, тот старик-доктор спросил у директора школы, это, мол, чей сын. Директор ему говорит, он из такой-то семьи. А тот: “А, вот как?” Оказывается, он знал моего деда. Я, говорит, хочу его своим зятем сделать; моей дочери сейчас восемнадцать… То есть, она была года на два старше меня. Она, говорит, под стать ему собой вышла, этот парень ее как увидит, сразу влюбится, так что пусть будет моим зятем. Я хоть тогда и был подростком, но настроение у меня от таких слов поднялось. (130:335; 13.02.1984)

 

***

 

     Отец директора Муна^[25] (г-н Мун КёнЧхон) приходился мне двоюродным дядей. Он был невысокого роста и плотного телосложения. Наша семья была старше по родству, а я был вторым сыном в этой семье. Так вот, мой двоюродный дядя, бывало, говорил: “Младший сын моего двоюродного брата родился не в ту эпоху. Ему суждено стать или царем, или бунтарем. Царем он не станет, а значит, другого пути у него нет, кроме как стать бунтарем”. Директор Мун тоже иногда про это рассказывает, верно? (202:73; 06.05.1990)

 

***

 

     Вам знакомы выражения “знание от рождения” и “знание через учебу”^[26]? Я сразу же все понимаю. Когда я был маленьким, у меня было много родни. Из восьми детей в нашей семье, да и во всей нашей деревне, я был самым способным. И голова у меня хорошо работала, и боролся я хорошо. Когда мне было лет восемь, ребята, которые были на три-четыре года старше меня, не могли со мной справиться, я с легкостью одолевал их. Итак, я был хорошим борцом. Я был первым во всем, не только в спорте. Многие окрестные девушки не хотели выходить замуж ни за кого, кроме меня. (203:280; 27.06.1990)

 

***

 

5. Начало учебы и вступление на путь веры

 

Учеба в содане^[27] (1926-1932), 6-12 лет

 

Вообще-то Корее близко конфуцианство. Я тоже прочел и Аналекты Конфуция, и писания Мэн-цзи. (23:145; 18.05.1969)

 

***

 

     У меня разносторонние способности. Мне и рисование хорошо давалось. Когда я ходил в содан, я каллиграфически выписывал иероглифы. (68:65; 23.07.1973)

 

***

 

     Когда мне было десять лет, я ходил в содан. За день мы должны были прочитать одну страницу из книги. Я же тратил на это минут тридцать^[28]. Стоило мне сконцентрироваться, и я выполнял всё задание за полчаса. Потом я подходил к учителю, оттарабанивал ему отрывок наизусть — и всё. Тридцати минут мне хватало, чтобы выучить все — буду я еще сидеть целый день и повторять: “Конфуций сказал то, Мэн-цзы сказал сё”. (Смех в аудитории.) Сделаю я, бывало, задание — а учителю трудно было с нами все время сидеть, и он днем мог прикорнуть — так вот, пока он спал, я уходил на сопки, покрытые лесом. Там мне было все известно: где водятся лягушки, где находятся птичьи гнезда, где можно ловить животных, какие грибы ядовиты. Даже мать не могла меня найти, когда выходила на поиски.

     Я привык жить без обеда. Почему? В лесу я обнаруживал все больше съедобных растений, и когда шел туда, просто срывал их и ел, так что мог и до ужина протянуть и не остаться голодным. Так зачем мне обед и ужин? (Смех в аудитории.) Если после еды хотелось спать, я засыпал прямо там, в лесу. Бывало, мои домашние так тревожились, что выходили меня искать с фонарями. Когда меня обнаруживали спящим и будили, я еще был недоволен: “Ходят тут с фонарями. Я себе сплю в свое удовольствие, чего вы меня будите? Тигр меня унесет, что ли? Я же не такой плохой человек, как вы, я хороший. Если тигр и придет, как только он меня понюхает, сразу и убежит”. (204:248; 11.07.1990)

 

***

 

     Когда я ходил в содан, учитель нам читал несколько страниц из Аналектов Конфуция или из Мэн-цзы, а на следующее утро мы должны были ему прочесть этот отрывок. Те, кто урок не приготовил, получали розгами по икрам. Я помню и мне доставалось. В такие моменты я думал: “Хоть бы у него рука к телу прилипла”. (Смех в аудитории.) “Пусть у него рука задрожит и выронит розгу”, — о чем я только тогда ни думал. (101:166; 29.10.1978)

 

***

 

Учеба на подготовительных курсах Вонбон (1933 г.), 13 лет

 

     В те годы тоже существовали подготовительные курсы для поступления в школу, подобно тому, как в Сеуле были курсы для подготовки к поступлению в университет. Можно сказать, что это был аналог начальной школы. Такие курсы были стадией, предшествующей поступлению в официальную государственную школу. Нужно было учиться на этих курсах, а потом сдавать вступительный экзамен. Эти курсы были своего рода промежуточным учебным заведением. Я так хотел учиться на этих курсах, что собрал всех своих младших двоюродных братьев и устроил настоящий бунт. (171:257; 02.01.1988)

 

***

 

     Я пошел в школу после того, как проходил какое-то время в содан. Мои ровесники поймут, о чем я говорю. При японской власти школьники должны были прочесть “Книгу для чтения на родном языке”. А еще нужно было нарисовать рисунок. И вот, впервые придя в школу, чтобы нарисовать этот рисунок, я обнаружил, что я там самый старший. Поскольку до этого я изучал китайскую классику, иероглифы я знал хорошо, а вот в остальном совсем не разбирался. В общем, оказался я как журавль в курятнике.    

    Еще до того, как пойти в школу, я все про нее разузнал. Учеба в школе начиналась в апреле, но мои родители уже внесли плату за обучение в содане. Получается, что они заплатили, а я решил сбежать из содана меньше, чем через год. Ну вот, мне и пришлось убеждать своих родителей, деда и даже своих двоюродных братьев. Я устроил целую революцию. Я им объяснял так: “Другие люди уже самолеты запускают, а я тут сижу и учу “Конфуций сказал то, Мэн-цзы сказал сё””. В этом плане мне пришлось стать первопроходцем. (203:277; 27.06.1990)

 

***

 

Мечта получить докторские степени в трех областях науки

 

     У каждого из вас наверняка есть своя мечта. Хотите воздвигнуть каменную стену? Какую стену вы хотите построить? У меня тоже было много амбиций. Я твердо решил, что получу как минимум три ученые степени. Я думал, что если у меня не будет по крайней мере трех ученых степеней, то я не стану никого учить и даже разговаривать не буду. (25:162; 03.10.1969)

 

***

 

     У меня большие амбиции. В свое время я решил, что за время своей жизни непременно получу три докторских степени в различных областях, а иначе, мне лучше умереть. Теперь-то я понял, что получить докторскую степень — это самое простое. Последнее время многие университеты хотят мне дать докторскую степень, некоторые — почетную, а некоторые и настоящую. (194:294; 29.10.1989)

 

***

 

     Голова у меня работает хорошо. Я думал так: “Если уж заниматься исследованиями ради научной степени, то одной докторской степенью я не обойдусь. Я возьмусь за научную работу и буду ей заниматься хоть до сорока лет; если надо, я свою жизнь ради этого поставлю на кон, но получу как минимум три докторские степени!” А что дальше с этими степенями делать? Все как следует просчитав и взвесив, я понял, что такая работа не будет всеобъемлющей, поэтому отказался от этих планов и стал тем, кем я стал — преподобным Муном из Церкви Объединения. (59:51; 02.07.1972)

 

***

 

     Я считаю себя умным человеком и уверен, что в какой бы научной сфере я ни занялся исследованиями, я вполне мог бы стать ученым с мировым именем. Проблема, однако, в том, что бы я делал со своей умной головой и всемирной известностью в науке. Об этом я размышлял очень серьезно. Став ученым, я могу до конца своих дней глотать меловую пыль у доски в университетской аудитории, заниматься исследованиями, пока меня не скрючит, да так и умереть. Разве я не прав? Решу ли я таким образом все фундаментальные проблемы? Нет, не решу. Кроме того, я думал еще и о том, какой путь является для человека самым сложным и тяжелым, ведь я хотел идти именно таким путем. Я решил, что должен выбрать стезю, на которую до сих пор не ступал ни один человек за всю историю — ни в прошлом, ни в настоящем, и на которую никто не вступит даже в будущем. (90:44; 12.1976)

 

***

 

Поступление в третий класс Обычной частной школы Осан в г. Чонджу, (1934 г.), 14 лет

 

     Поле учебы на курсах я поступил в школу. В те времена такие школы назывались “обычными”. Здесь ведь тоже есть Начальная школа Осан^[29]? Школа, в которой я учился, называлась Обычная школа Осан. По результатам вступительного экзамена я был зачислен сразу в третий класс. Я проучился там год, и мне приходилось заниматься очень усердно. Благодаря моим стараниям оценки у меня были хорошие, так что мне разрешили после окончания третьего класса перейти сразу в пятый. (211:132; 30.12.1990)

 

***

 

     Когда я учился в начальной школе, мне приходилось проходить до школы двадцать ли. Вы знаете, сколько это — двадцать ли? (Восемь километров.) Каждый день я проходил 8 километров до школы. Ребята, которые жили на половине моей дороги в школу, заметили, что я всегда прохожу мимо их дома в одно и то же время, поэтому чтобы не опоздать, они выходили из дому вслед за мной. Это был научный метод. Так что меня возле каждого перевала на моем пути поджидали ребята. (Смех в аудитории.) Я шагал очень быстро. Чтобы пройти восемь километров, у меня уходило меньше часа — минут сорок пять. Поскольку я шел очень быстро, моим друзьям приходилось как следует постараться, чтобы угнаться за мной. (Смех в аудитории.) За счет этого я стал известным.

     В моей жизни много подобных историй. Так я себя вел. Я готовился к школе не по указанию родителей, а исключительно по собственной инициативе. Я сам договаривался с директором школы о сдаче ему устного экзамена. Понятно Вам? (133:154; 10.07.1984)

 

***

 

     К вечеру подступало чувство голода. Идти до дому было двадцать ли, а это путь неблизкий. Все друзья расходились по домам, а я оставался последним. Если хотелось чего-нибудь перекусить, я забегал в китайский ресторанчик и покупал манду^[30]. Эти манду с фасолью были такими вкусными! Тогда они продавались по пять чон^[31] за штуку. Я покупал три штуки за пятнадцать чон. Тремя штуками я так наедался, что больше не мог есть. Я ставил перед собой три чашки чая и сидел в этом ресторанчике, попивая чай и пережидая дождь. Бывало, что я засиживался там до одиннадцати вечера, пока хозяин ресторана не выгонял меня. (Смех в аудитории.) После одиннадцати домой мне приходилось бежать. Мой путь проходил через перевалы в сопках, а в те годы в наших краях водилось много волков и тигров. Бывало, что люди и погибали в горах, растерзанные дикими зверями. В особенности в провинции Пхёнандо было много тигров. Так я и бегал в школу по горной дороге. Сейчас, когда я думаю об этом, я понимаю, что и это было для меня тренировкой. Благодаря такой тренировке я и сейчас хожу очень быстро и энергично. Вам и сейчас за мной не угнаться. (199:41; 15.02.1990)

 

***

 

Присоединение к пресвитерианской церкви Токхын в деревне Мурым, 14 лет

 

     Я родился в Северной Корее в семье, которая свято чтила все конфуцианские обычаи, но когда мне исполнилось лет тринадцать, вся наша семья обратилась в христианство. Обращение в новую религию оставило в моей душе неизгладимый отпечаток. Я всей душой принял новую веру и полюбил Иисуса так, как ранее не любил никого. (134:144; 30.11.1984)

***

 

     В детстве, если я опаздывал на богослужение в церковь, я лица не мог поднять от стыда. Я каялся несколько дней, прежде чем мог опять ходить с поднятой головой. Во мне до сих пор свежи эти воспоминания. Если я приходил в церковь поздно, когда множество прихожан уже молились Богу, мне было ужасно неловко перед ними, поэтому я старался всегда приходить в церковь до начала богослужения, чтобы поддержать всех. (25:107; 30.09.1969)

 

***

 

Перевод в четвертый класс Государственной обычной школы в Чонджу, (апрель 1935 г. - 25 марта 1938 г.), с 15 до 18 лет

 

     Всем вам хорошо известно, что в прошлом судьба нашей страны, расположенной на маленьком полуострове в уголке Азии, и внезапно оказавшейся под властью Японии, была трагична.  Мое детство прошло не в свободной и независимой стране, а под гнетом японских властей. В таком окружении я рос до двадцати пяти лет. Я хорошо помню обстановку того времени, когда корейцы были народом без собственной страны; для меня, человекамолодого, это было важное время, так как именно тогда я начал познавать мир и постигать тяготы людского бытия. (211:132; 30.12.1990)

 

***

 

     В Начальной школе Осан запрещали говорить и писать по-японски. Как вам наверное известно, одним из учредителей этой школы был г-н Ли Сын Хун, один из тридцати трех выдающихся общественных деятелей, возглавивших антияпонское движение. Именно поэтому запрет на использование японского языка в стенах школы стал частью ее традиции.

     Я же смотрел на этот вопрос по-другому: мы должны знать язык своего врага. Плохо понимая врага, мы не сможем его одолеть — такова была моя логика. И вот, я сдал дополнительный вступительный экзамен и с четвертого класса перевелся в Обычную школу в Чонджу — а это была школа государственная и, чтобы ее окончить, я должен был свободно владеть японским. Именно в этот период я стал серьезно размышлять и о пути веры, и об основополагающих проблемах человеческой жизни, и о других сложных вопросах. (211:132; 30.12.1990)

 

***

 

     В школе мне пришлось учить японский язык. Я помню, как я зубрилкатакануи хирагану^[32], как будто это было вчера. На это мне хватило одного вечера. Придя в школу, я обнаружил, что учащиеся третьего, четвертого и пятого классов уже говорили по-японски. А я-то перевелся туда поздно, поэтому я и ростом был выше всех учеников, а по-японски — ни в зуб ногой. Ощущение у меня было, как бы это сказать, словно пришел на танцплощадку, все вокруг танцуют и развлекаются, а я один ничего не умею и только брожу туда-сюда и пялюсь на всех, и неловко мне, и страшно. Тот, кто никогда не бывал в такой неловкой ситуации, меня не поймет. Так я засел за учебники и за полмесяца прочитал все книжки за первый, второй, третий и четвертый классы. После этого мои уши начали “слышать”. (171:257; 02.10.1988)

 

***

 

     Я поступил в школу, проучившись какое-то время в содане, поэтому был зачислен сразу в четвертый класс. В четвертом классе мне нужно было изучать японский и сдавать учителю рисунки. Когда я пришел к нему впервые, я сразу повесил свой рисунок, и, хотя специально рисование не изучал, я уже умел соизмерять расстояния на картине. Я мысленно делил пейзаж на три части и сразу же соображал, какую из трех частей пейзажа должен изображать мой рисунок. Я определял расстояния на рисунке, отсчитывая их от центра картины. Лист бумаги был в три раза больше центральной части рисунка, вот я отмечал центр, а потом вокруг него быстро точками набрасывал контуры рисунка. (137:239; 03.01.1986)

 

***

 

     В детстве я писал в тетрадках не с верхней строчки, а с самого верхнего края страницы. Иногда на одной странице писал даже между строчками, чтобы помещалось в два раза больше текста. Выходит, я мог пользоваться одной тетрадью дольше. Вещи нужно использовать экономно. (31:260; 04.06.1970)

 

***

 

     Я читал книги до самого конца. Когда я учился в начальной школе, ученики пятых и шестых классов должны были читать Книгу для чтения на японском языке в двух томах — вон д-р Юн знает. В каждом томе было по сто восемьдесят страниц. Я прочел оба тома за один вечер. В этом смысле я страшный человек — могу за год сделать то, на что другому понадобится десять лет. (133:230; 19.07.1984)

 

***

 

      Я учился с молниеносной скоростью: то, на что у других уходили годы, я осваивал моментально. Я и сейчас вспоминаю свои родные края… Моя родина в Северной Корее — деревня километрах в восьми на северо-восток от Чонджу. Вы, небось, не знаете, что такое керосиновая лампа? (Знаем.) Точно? (Да.) Как будто только вчера это было: зальешь в лампу керосин, зажжешь и учишься — до двух, до трех часов, ночь напролет. Отец с матерью увидят и говорят: “Да спи уже, ты же так совсем ослабнешь. Нельзя так!” А я все время так учился.

     В такие часы моими самыми близкими друзьями были ночные насекомые. В летнюю пору они становились моими друзьями. Я сидел за учебой до двух-трех часов. Ночь тихая… В деревне ночи особенно тихие. Стрекот насекомых лунной ночью звучит особенно таинственно. Мне кажется, что я еще вчера бегал по сопкам, еще вчера… А это значит, что жизнь человеческая коротка. (100:159; 09.10.1978)

 

***

 

Выступление на выпускной церемонии, 29-й выпуск школы, 25.03.1938 г.

 

     Выпускная церемония Школы Чонджу и сейчас является для меня незабываемым событием. Чтобы поздравить выпускников, собралось множество родителей учеников, все учителя, руководство администрации Чонджу. Конечно же, выступил директор школы, потом гости давали поздравительные речи, а потом на трибуну вызвался я и выступил с резкой критикой в адрес Японии — до сих пор не могу этого забыть. Я решился на такое перед огромной толпой людей, поэтому эпизод и остался у меня в памяти. Судя по этому, у меня уже в юности был необычный склад характера. (211:134; 30.12.1990)

 

***

 

     Во время церемонии окончания начальной школы обычно выделяется время для ответных приветствий. Обычно это дело поручали кому-то из учителей. Именно в этот момент я подошел к трибуне и попросил слова — как сейчас помню. Передо мной сидели начальник полицейского управления, глава района, директор школы и прочее местное начальство. Именно такого момента я и ждал, поэтому вышел на сцену очень уверенно; говорю, мол, хочу от себя сказать несколько слов и как пошел критиковать и наше начальное образование и всех учителей, которые учили меня до тех пор: “У этого учителя вот такой характер. А учитель истории имеет вот такие привычки и образ мышления, поэтому результаты не превышают такого-то уровня!” И эпоху нашу раскритиковал, говорю: “Люди, ответственные за эпоху должны жить с готовностью сделать то-то и то-то…” Говорил я около часа, так что проблема возникла немалая. Никто даже не предполагал, что выпускник начальной школы^[33] может давать такие речи, поэтому на меня сразу же “наклеили” ярлычок. Прежде всего, меня взяла на заметку полиция. (15:180; 08.10.1965)