Сегодня я хочу рассказать вам о том, какую работу Отец выполнял в тюрьме. Господин Пак понял, кто такой Отец, и предложил ему самую легкую работу. Отец отказался от нее. Помня о множестве предков, отдавших жизнь осуществлению Божьей воли в провидении восстановления, он выбрал для себя самую тяжелую работу. Отец был абсолютно убежден, что его долг — принести освобождение всем, кто упорно трудился не щадя жизни ради осуществления Божьего промысла. Таков путь восстановления искуплением.
Еда была очень скудной, а работа — изнурительной. По внешнему виду заключенного Отец мог определить, сколько тому осталось жить. Если Отец считал, что такой-то человек выдержит еще семь месяцев, то через семь месяцев тот и умирал. В лагере с довоенных времен скопились горы удобрений, которые, залежавшись, превратились в камень, так как в годы войны их не использовали. Заключенным приходилось взрывать монолит, чтобы разобрать его на куски, которые потом они упаковывали в мешки. Это были азотные удобрения.
Говорили, что тем, кто работал на этом заводе до войны, годовой зарплаты хватало лишь на семь месяцев. Можно только представить, как тяжела была работа. Людей разбивали на бригады по десять человек, и для каждой бригады устанавливалась определенная норма, как это обычно делается в коммунистическом обществе. Если заключенные не выполняли свою норму, их лишали половины и без того мизерного пайка. Десять человек в бригаде делились на пары: одна пара взрывала удобрения и фасовала по мешкам; другая — переносила мешки на весы; третья — взвешивала и снимала мешки с весов; четвертая пара группировала мешки, а пятая — загружала ими вагоны. Самая тяжелая работа доставалась второй паре, которая перетаскивала мешки и поднимала их на весы, находившиеся высоко над землей. Каждый мешок весил 40 килограммов. С уменьшением горы удобрений удлинялся путь до весов. За восемь часов Отец должен был перенести 1300 мешков. Если бы он не успевал, у всех десяти членов его бригады паек был бы урезан вдвое.
В развитых странах сейчас уделяется большое внимание факторам, представляющим угрозу для здоровья человека, но не забывайте, что я говорю о Корее, какой она была 33-34 года назад, когда только что закончилась война и страна еще не была восстановлена. Тогда никому не было дела до того, что могло нанести вред здоровью общества. Видя поднимавшийся из трубы желтый сернистый дым с дурным и едким запахом, люди старались быстрее пробежать мимо фабрики. На самой фабрике было нечем дышать. Я помню, у Отца после выхода из заключения еще долго держался кашель.
Вы не знаете, что представляет собой камасу (соломенный мешок). Я объясню. Вспомните, как выглядит ячменная солома. Двести-триста лет назад в Корее, поскольку она была аграрной страной, крыши крыли соломой. Таких вещей, как пенька или нейлоновые веревки, не существовало, так что и веревки, и мешки изготавливались из соломы. Вчера вечером вы смотрели фильм "Отец в Корее", в нем показывали груды удобрений и заключенных, которые перетаскивали соломенные мешки (камасу) к поезду; вы видели, как коммунисты работали на том же заводе. Материал камасу очень грубый и жесткий, вовсе не такой гладкий, как нейлон. Постепенно кожа у Отца на руках стала трескаться и кровоточить. Никому не приходило в голову, что ему требуется медицинская помощь; все думали только о том, как бы успеть выполнить норму 1300 мешков в день. Отец мне говорил, что его раны обнажали кости. Сульфат аммония разъедал раны, и боль становилась невыносимой.
Работа была такая тяжелая, что, даже будучи обнаженными по пояс, заключенные истекали потом. В дополнение ко всему Отец заболел малярией, от которой бросает то в жар, то в холод. Вы когда-нибудь ею болели? Вам, наверно, трудно это вообразить? Десять дней жар мучил Отца. А принцип коммунистов гласит: "Кто не работает, тот не ест". Это их девиз, их жизненная философия. Тем, кто по болезни не мог работать, давали половинный паек. Поэтому, даже мучась от боли, люди выходили на работу, чтобы не лишаться своей половины. Отец, когда был больным, не пропустил ни одного дня. Он работал исключительно усердно, полный решимости выполнить свою ответственность.
"Если я не смогу успешно преодолеть эти трудности, — думал он, — мне никогда не восстановить тех, кто погиб в течение истории провидения, и не развеять их обиды". Рассуждая таким образом, Отец как одержимый шел к победе. "Если я не справлюсь, ход провиденциальной истории Бога остановится". И с такой решимостью Отец упорно трудился изо дня в день.
Навещая Отца, я наблюдал, как он шел из тюрьмы на рабочее место. Люди шли по шестеро, по обеим сторонам колонны их сопровождали вооруженные охранники. Заключенным полагалось держаться за руки, чтобы никто из них не смог убежать; построение выглядело как живой забор. Если кто-либо пытался бежать, наказывали и тех, кто шел по бокам от него в шеренге. Кроме того, они должны были ходить с опущенной головой, чтобы нельзя было подать знак глазами или вступить в какой-либо контакт с вольнонаемными, работавшими на том же заводе.
Подъем был в шесть утра. Ослабленный и обессиленный малярией, Отец то и дело падал на колени, будучи не в силах идти. От сильного голода слюна человека становится очень вязкой и от нее невозможно избавиться. В таких жестоких условиях Отца тем не менее трижды награждали в тюрьме за образцовый труд. Судите сами, как он выкладывался на работе.
Воскресенье было выходным и для заключенных. Г-н Ким — вы знаете, который это был г-н Ким? Тот, что сидел с Отцом в тюрьме. Вы еще не забыли г-на Кима и г-на Пака? Г-на Кима звали Уон-До Ким. По воскресеньям все заключенные спали мертвым сном, но он не может припомнить, чтобы спал Отец, даже в воскресенье. Он рассказывал, что Отец сидел и медитировал. Отец в тюрьме выбрал для себя самый тяжелый образ жизни. Но главной пыткой для него было сочинение отзывов. О чем нужно было писать? Всем заключенным вменялось в обязанности писать сочинения. Предполагалось, что они будут писать о том, как они в высшей степени преданы коммунизму. За все время своего заключения Отец не написал ни одного отзыва. Среди множества тягот тюремной жизни это испытание было для него труднейшим. Отзывы за Отца всегда писали другие.
Отец не говорил ни слова, но многие заключенные, сами не понимая почему, становились его последователями. Поскольку Отец остался неблагонадежным, к нему подослали шпиона, чтобы он выведал, чем Отец занимается. Соглашаясь стать доносчиком, заключенный получал больше еды. В такой тюрьме еда была спасением. Ради нее люди шли на все.
Некоторые заключенные получали откровения в виде явления их предков или старца с седой бородой, которые приказывали им отдавать еду, полученную ими от родственников, заключенному № 596. В результате Отец получал много еды от незнакомых людей. Чтобы как-то отблагодарить людей за это, Отец просил нас в письмах принести ему что-либо из еды или одежды. В то время в Пхеньяне оставалось несколько женщин, сохранивших твердую веру; они в передачах посылали Отцу много еды и одежды, которыми он делился с заключенными. Женщины стали сомневаться, что Отец сам получает их передачи, потому что, когда бы они ни приходили, он был в одной и той же одежде. А Отец отдавал все своим последователям — г-ну Киму, г-ну Паку и другим, которых было более 12.
Тюрьма была переполнена. Был только один общий туалет в углу комнаты. Больше свежего воздуха было у выхода, и всем хотелось спать там. В тюрьме содержались всевозможные преступники, например воры, которые обкрадывали также и своих товарищей. Заключенным полагалось оставлять пищу, полученную из дома, в камере. Но кто-то воровал эту пищу и съедал по ночам. Поэтому на ночь еду обычно клали под голову вместо подушки. Отец же всегда оставлял ее в углу.
Однажды заключенные заметили, что кто-то съел часть продуктов Отца. Они лучше, чем он, знали, сколько у него оставалось продуктов. Как вы думаете, почему? (Потому, что их больше всего интересовала пища?) Правильно. Но если бы они сами не ели эти продукты, они бы не знали, сколько их оставалось. Когда Отец ел, он всегда делился с другими заключенными. И они уже начинали думать, что продукты принадлежат скорее им, нежели Отцу. Они всегда внимательно следили за их количеством, запоминая, сколько каждый раз съедается. И вот однажды они обнаружили, что часть еды пропала. Вам понятна их психология?
Узнав, кто это сделал, они сказали Отцу, что собираются побить виновного. Почему они так хотели наказать его? Если бы еда принадлежала Отцу, такая мысль не пришла бы им в голову, но они чувствовали, что это их еда, и хотели наказать вора. Но поскольку хозяином еды все же был Отец, им пришлось спросить у него разрешения на это.
Вечером после ужина Отец усадил того человека напротив себя и положил еду между собой и им. Он дал ему чашку и велел есть, сколько тот захочет. Другие заключенные были весьма разочарованы; они ожидали, что Отец накажет вора, а он, напротив, дал ему еще еды. Вор ни за что не соглашался взять пищу, тогда Отец, зачерпнув целую чашку еды, сам подал ему. Вор понял, что поступил дурно. Никогда нельзя обвинять человека, уже осознавшего свой грех. Отец дал ему еще пищи, что было гораздо эффективнее любого наказания и помогло ему отказаться от воровства в будущем. Он был очень благодарен Отцу.
Я продолжу эту историю завтра. Спасибо большое.